Поняв, что пока не нужна, Энси зависла в паре метров над полом.
– Знаешь, – сказал Лени, – меня напрягают типы, что стреляют по кораблям.
– Меня напрягают станции, на которые забивают Дьявол знает сколько, а потом внезапно до чертиков желают найти. У меня подозрения, что напавшие на нас ранее товарищи тоже к той консерве за бортом причастны.
Мальчишка машинально отгрыз кусок кожи с пальца.
– Да ладно, – уловив чужое настроение, Энси сменила настрой. – Бывало веселей. Помнишь, у нас был случай с АЖО, что появлялась только раз в тринадцать часов? Ее длинноухого посла, который обнимал индийскую статую на входе в переговорную и признавался ей в любви забыть не просто, правда? Запоминающаяся личность.
– Ага! – Лени задумался. – А что та статуя там, вообще, делала?
– И откуда мы ее откопали…
– Или куда потом дели, если уж на то пошло…
– Положим, когда мы ее туда ставили, были, наверно, пьяны…
– Ты ж непьющая!
– Позволь человеку хотя бы на уровне самовнушения расслабиться!
– А! А спер-то ее тот же самый посол…
– Или мы ее отдали…
– Или отдали…
– Посмотри в логах!
– Лень!
Заклепывающий последние кнопки Багрицкий улыбнулся, глядя на эту привычную сцену. Син продолжал сосредоточенно копаться в компьютере. Фархад смотрел на станцию. Та глядела пустыми окнами вжатых в нее кораблей. Они шептали: «Валяй, попробуй».
Капитан провел пятерней по лысой черепушке. Жене надо было, наверно, перед выходом все же ответить.
Но времени было мало. Пора было высаживаться.
– Так, отставить, все – по местам! Син – за старшего! Мы – пошли! – цапанув инженера за воротник, капитан шустро щелкнул переключателем давления. Открыл выход и бесстрашно шагнул в космос, уволакивая за собой прыгающего на одной ноге Лени. Багрицкий неспешно прошел следом, на ходу предупреждая, что если в этот раз еще хоть кто-нибудь посмеет забыть персональную аптечку – придушит лично, чтобы не мучились.
Стоило покинуть территорию корабля, как тут же ощутилось отсутствие гравитации. Системы станции не отвечали, так что стыковаться приходилось через дыру в обшивке, проведя небольшой мост-поплавок, чтобы храбрых путешественников не снесло куда космическими ветрами.
Зависнув в середине пути, Лени оглянулся на корабль, в очередной раз задумавшись, почему эта развалюха гордо звалась «Синица», а не «кирпич в полипах». Второе название ей шло определенно больше. Тут фонарик дока высветил надпись на стене станции.