Цинь рыкнул на них, чтобы заткнулись. Ничего не объясняя, продолжил идти, ускорив шаг – он исчерпал на сегодня запас красноречия. Он по жизни не любил долго объяснять. Даже говорить вообще, если на то пошло.
И в целом был парнем странным.
Азамат по-доброму звал его «на всю мистику повернутым голубем». Почему голубем – история умалчивает, а мистика трактовалась маниакальным пристрастием напарника отказываться от заказов, где основная работа проходила с ЦБ.
Сам Азамат в делах был неприхотлив и спокойно соглашался на задания любого плана. Они с Цинем сошлись недавно, месяца два-три назад, когда большой босс решил, чтобы они вместе направились разбираться с этим делом с позабытой станцией. Азамат считал, что сотрудничество вышло плодотворным – несмотря на все недостатки вспыльчивого и нервного корейца с китайским именем, положиться на него было можно спокойно.
Цинь сошел с центральной дорожки. Он целенаправленно дошел до незаметного защитного щитка и принялся там возиться. Электричество было, значит, в теории, освещение можно было попробовать запустить, если проблема была не в лампочках.
Сверху вспыхнуло и погасло. Нити накаливания остались белеть в темноте. Вскоре и они угасли.
– Значит, не в лампочках. Но в чем-то ином. Перепады напряжения? В любом случае отсюда починить не удастся.
Бормоча себе под нос, Цинь убрал инструменты и поднял оружие. Вернулся обратно к главной дороге.
– Проблема в генераторе? В сети? Проводка? Почему ток идет неравномерно?
Любопытствующий ассистент склонился над свесившимися проводами, оставаясь позади. Азамату пришлось притормозить, чтобы снова подобрать экземпляр с отсутствующим инстинктом самосохранения.
– Вы понимаете, это же приведет к гражданской войне! Мы не хотим закончить так же, как и…!
– Ты что-то сказал? – Азамат вскинул бровь, поросшую толстыми белыми нитями.
– Ничего я не говорил, – высвободившийся из его хватки ассистент недовольно отряхивал форму – больше для показухи, чем из практических соображений.
Фонарик высветил все так же одиноко колыхавшееся полотно на решетках. Половина была покрыта белой плесенью. Ее же разводы были на полу.
Ни Циня, ни профессорши видно не было. Не став их ждать, они ушли вперед. Цинь посчитал, что напарник и так справится, и потом сам нагонит. А профессорша шла следом. Бородатый заерзал, нервничая.