Морган ускорила шаг. Тяжёлые Мартинсы разбрызгивали уже успевшие образоваться лужи.
«Слишком много всего: мыслей, поступков, лицемерия, пустоты, бездушности и жестокости. Как избавиться от этого? Никак, чёрт, никак».
Смотря лишь вперёд, на заветное убежище, Телла упустила из виду дорогу. Целая стая брызг холодной и грязной воды окатила её с ног до головы.
Девушка остановилась. Из аквамариновых глаз брызнули слёзы, которые нельзя было заметить из-за множества дождинок, стекавших по бледному лицу.
Она почувствовала, как мощными и наглыми шагами к ней приближалась истерика. Лёгкие сжало, сердце стало биться в тысячу и один раз быстрее. Телле показалось, что всё – смерть пришла за ней. Но, к сожалению, это была всего лишь иллюзия.
Ей хотелось кричать, драть глотку, избить кого-нибудь, обмануть, напиться, изнасиловать, украсть, убить. В первую очередь – себя.
– Как же надоело, – вырвался слабый стон, и Стелла упала на колени. Прямо в месиво грязи и воды.
Она сидела так минут пять. Ни один прохожий не остановился, не подал руку помощи. На её остановке вышло одно абсолютное безразличие. Одна сплошная ненависть.
Телла захлёбывалась в слезах, тонула в своём горе. Конечно, дело было не в идиоте-водителе. Дело было только в нём.
Всё то, что она пыталась заглушить алкоголем, вырвалось наружу. Нужен был лишь толчок, и трубу прорвало. Все воздвигнутые наспех стены канули в Лету.
– Теллур, солнце моё, вставай.
Приятный, заставляющий забыться баритон раздался где-то надо мной.
– Я принёс тебе латте из соседней кофейни.
Глаза распахнулись, и я увидела острые скулы, бледную кожу, губы, так часто ласкающие меня, и выпирающие ключицы. Каждый сантиметр его идеального тела хотелось расцеловать. Я улыбнулась.
– Одно кодовое слово и ты уже не спишь.
– Конечно, какой дурак откажется от кофе в постель?
– Точно не ты.
Он поставил латте на прикроватную тумбочку и лёг рядом. От него пахло гелем для душа и сигаретами. Я даже знала какими: Кэмел, его любимые.
– Леон, скажи, где ты был всю ночь?
Парень смотрел на меня своими изумрудными глазами, такими вязкими и липкими, что хотелось утонуть в них.
– Прости, солнце, не могу удержаться.
Его губы накрыли мои, язык настойчиво проник внутрь. Меня как будто ударило током, а весь воздух вокруг нас наэлектризовался. Я знала, что сейчас произойдет, и совершенно не была против. Отдаться ему – высшая награда, которая только может быть. Все ненужные для него мысли мигом вылетели из головы, уступая место наслаждению.