Сразу вспомнила мать, которая, скорее всего, от беспокойства не находит себе места. Нужно было срочно позвонить ей и сообщить, что у меня все в порядке. Относительно…
Моя куртка, как и остальная одежда, лежали сложенными на стуле, стоящем рядом с кроватью. Я же оказалась облачена в сорочку. Белую, в мелкий зеленый горошек. Что ж, и так сойдет. Как только меня смогли переодеть? Ведь вещи были мокрыми и грязными… А лежала я на чистой кровати. Значит, возились со мной долго.
Схватив куртку, которая лежала наверху стопки, полезла в карман за телефоном. Что я скажу матери? Не сообщать же ей, что меня сбили. Ей и так хватает переживаний. Нечего добавлять еще больших. Тогда что?
Но додумать я не успела. В палату вошел мужчина, облаченный в белый халат. Врач…
– Ну здравствуй, – хмыкнул мужчина, смотря на меня спокойно, даже немного отстраненно. – Как самочувствие?
Он прошел к раковине, над которой висели узкая полочка и зеркало. На полке стоял тюбик с антисептиком. Им мужчина и воспользовался. Затем снова повернулся ко мне, подошел к кровати.
– Рассказывай…
А что я могла ему рассказать? Поведать историю того, как меня сбили? Но воспоминания были не четкими. Просто яркие картинки и все. Настолько я была напугана, что мозг решил, что часть воспоминаний лучше вообще стереть.
Пока сбивчиво рассказывала о случившемся, меня осмотрели. Потом пришлось замолчать ненадолго, когда у меня проверяли легкие.
Не помню, когда врач в последний раз удостаивал меня таким вниманием. Обычно осмотр заключался в проверке горла на покраснение и прослушивании легких. Реже еще и давление могли померить. Но этот врач подошел ко всему более ответственно и дотошно. Страшно подумать, что потом больница выставит счет за лечение на мое имя. Потому как денег оплатить его у меня не было. И они уж точно не появятся в ближайшее время.
Чуть позже мне сообщили, что серьезных повреждений нет. Чудом мне удалось отделаться лишь ссадинами и царапинами. Самая глубокая из которых была на левой руке. Еще ушибла бедро, но и с этим можно было смириться. В самом деле, все могло закончиться намного хуже.
Я не стала оставаться в больнице. Но меня особо и не удерживали. Смысл сидеть в четырех стенах? Дома меня ждала мама. Утром надо было бежать на учебу, а вечером – на работу. С последней, правда, могут возникнуть проблемы. Потому что я точно буду хромать. Да и рука пока плохо слушалась. Несмотря на это, увольнять меня навряд станут. Но больничные не приветствуют. Считали, что брать его нужно только в том случае, если у тебя передом руки или обеих ног. У меня же, как оказалось, только ушибы. Ну, и царапины.