– Пойдем. – Ко мне подошел Никита и протянул руку. Отказываться от помощи не стала и, пользуясь его рукой, как опорой, встала со скамьи. – Ну что, сама пойдешь? Или все-таки понести? Только учти – не брыкаться.
Посмотрела на застывших позади Ника Машку и Влада. Лица у них были еще более вытянутыми, чем у уже встреченных мной девчонок из группы. Неужели и в самом деле удивительно, что за мной кто-то может ухаживать? Пусть и случайно, потому что чувствует вину за случившееся.
– Это что… настоящий парень, Соколова? – наконец отмерла девчонка.
– Да, как видишь, – подтвердила и тыкнула Ника в бок, демонстрируя тем самым что вот кто-кто, а он самый настоящий.
– Детка, ты что делаешь? – хмыкнул Никита, кажется, подключаясь к моей игре. – Щекотно. А говорят, что если человек боится щекотки, то он очень ревнивый. Учти, я настоящий Отелло.
Я бы сказала что-нибудь в ответ, даже рот открыла, чтобы продолжить игру, но почти сразу его захлопнула, глупо смотря прямо перед собой. Того и гляди глаза из орбит полезут. И снова во всем этот… изувер виноват. Кто просил его целовать меня?! Не в губы, но почти, в самый краешек. И замер еще, ожидая реакции. Которой не последовало, потому что я стояла, словно памятник самой себе и хлопала глазищами.
– Ну надо же, – подал голос Влад, противно ухмыляясь, – он и в самом деле настоящий. Не призрак и не плод ее воображения. Эй! – позвал Никиту. – Ты хотя бы заметил, что она с приветом?
– Да-а-а-а, – протяжно проговорил Никита, медленно оборачиваясь и смотря на моего одногруппника шальным взглядом. Глаза у него сейчас были не меньше моих. – И мне это нравится. Так бы и съел.
– Они оба чокнутые, – пробормотала Машка, хватая Влада за руку. – Пошли, а то опоздаем…
Че-о-о-орт… Я ведь тоже опаздываю! И если мы так и продолжим ломать комедию, мне несдобровать. Попробуй, объясни преподу, что я не специально. Что просто-напросто стала жертвой обстоятельств.
– Ну ты и… – начала было, но снова замолкла на полуслове.
Никита снова взял меня на руки и, довольно шустро передвигая ногами, направился вслед за отдаляющимися одногруппниками. Я молчала. Только крепко обхватила шею парня руками. Рюкзак у меня уже забрали, поэтому он не мешал мне этого сделать. Но, как ни странно, придушить Никиту не хотелось. Даже говорить сил не было. Меня уже видели такой. И какой теперь смысл возмущаться? Слухи разлетятся по всему универу к концу учебного дня. И завтра обо мне будут знать не только студенты все курсов, но и преподаватели.