– Жри, жри, жри, жри, паскуда!
* * *
…чумо лока дах о, чумо лока дах о, чумо лока дах о, чумо ло… К черту мантры! К черту обманы и самообманы! Я все решил. Мне просто не нужно жить. Просто не нужно. И это действительно очень просто, ведь они забыли надеть на меня кандалы. Я встаю, разбегаюсь и бьюсь своей глупо-умной башкой о стены-экраны. Что-то трещит – то ли экраны, то ли… Но я еще двигаюсь, шевелюсь. Я поднимаюсь, падаю, отползаю, снова поднимаюсь. Сил бежать уже нет, но я бегу. Бегу к экрану, где застыл мой отец, запихивающий гамбургеры в глотку несчастному мальчику. Вот он, конец моего глупого существования, он совсем близок, я вижу его так отчетливо… слишком отчетливо… он распадается на ненавистные мне пиксели и превращается в серую кашу, в хаос. Как и я…
Возвращение сознания было похоже на возвращение домой пьяного, давно разлюбленного и опостылевшего мужа. Видеть его невозможно, сам запах его противен, и одна только тошнотворная мысль в голове: “Опять?” К сожалению, сознание – не бухой мужлан, от него не сбежишь в туалет или на кухню. Пришлось очнуться и принять действительность. Моя скудная реальность состояла из привычной медиагробницы со стенами-экранами и металлическим полом. На экранах со всех четырех сторон склонялся надо мной с преувеличенной заботливостью обаятельный Капитан Немо. Знакомая, набившая уже оскомину мерзость. Но были и новшества. Я сидел теперь не на холодном полу, а на некоем подобии высокого трона. Более того – я был прикован к нему металлическими пластинами, мою голову что-то стягивало и из этого “чего-то” к креслу тянулись разноцветные провода. Шевелиться я не мог, но тем не менее шевелился. Очень необычное ощущение: хочу повернуть голову, но не могу, а вместо этого поворачиваюсь весь, вместе с головой. Или наклоняюсь к полу. Или опрокидываюсь к потолку. Или заваливаюсь набок. Мне понадобились несколько минут и пара простейших экспериментов, чтобы понять: двигаюсь не я, а кресло. Причем повинуясь моему взгляду. “Суки, – подумал я. – Страхуются, сволочи. Ну ладно…” Еще в детском саду пацаны научили меня страшно закатывать глаза, так что и зрачков становилось не видно. Попробую, на детские трюки они небось не рассчитывали…
Движущееся кресло сошло с ума. Оно начало вращаться во все стороны одновременно, трещать от натуги и жалобно скрипеть шестеренками. Я почувствовал, как шею обвили провода, идущие от моей стянутой головы. Стало нечем дышать, и я обрадовался. Принялся еще усерднее, до боли закатывать глаза, чтобы они оторвались на хрен. “Не мытьем, так катаньем, – думал, ликуя. – Не мытьем, так катаньем! Все равно сдохну, назло вам, уроды!”