он пользовал на Лубянке, отчеты с логами его запросов уже давно лежали где надо, и не дергали его только потому, что хотели посмотреть, что еще выкинет бывший настоящий мужчина и подполковник. Недолго поразмышляв, Егорыч решил пойти и сдаться. В свое оправдание он придумал легенду, что стал пидором из-за любви к Родине, героически испытывая на себе новую и крайне опасную разработку врагов России. После бурной, со слезами и истериками, ночи с Тимуром он немного выпил напоследок для храбрости, прибыл на службу и поднялся на шестой этаж, где находился кабинет его непосредственного начальника и любителя русского языка генерала Овдеенко.
* * *
Все у генерал-лейтенанта Овдеенко было большое и основательное – кабинет, портрет Дзержинского, стол, лампа с зеленым абажуром и даже он сам, начальник управления недетских шалостей могущественного и сурового “Недетского мира”. Впрочем, выглядел генерал весьма привлекательно. Хотя и постарше Егорыча, но подтянутый, сухопарый, спортивный. Тонкие губы, правильные, но слегка смазанные, будто для маскировки, черты лица. Идеальный типаж для одиноких женщин бальзаковского возраста. Мужчина с большой буквы “М”… глаза, правда, немного пованивали опасностью и смертью.
– Ну садись, подполковник, коли пришел. Адъютант мне всю плешь проел о срочности твоих государственных дел. Выкладывай.
Генерал указал подчиненному на стул за огромным столом для совещаний. Стул был маленьким и неудобным. “Наверное, специально, – внезапно догадался Егорыч, – чтобы ничтожными все казались. У него-то вон какой трон во главе стола. Сразу видно, кто в берлоге медведь, а кто…” Егорыч нервно поерзал на стуле и вдруг выпалил:
– Пидор!
– Что-о-о-о-о-о?! – побагровев лицом, пикирующим “мессершмитом” завыл генерал.
– Я, я пидор, Евгений Иванович! – торопясь и проглатывая звуки, поспешил объяснить Егорыч. – Недавно узнал, и вот… Пришел доложить.
– В переносном смысле, надеюсь? – усмехнулся генерал.
– Да нет, в прямом, – убитым голосом ответил Егорыч и всхлипнул.
– Ну ни хрена ж себе… – поразился начальник. – Ты – и пидор… Как-то не вяжется…
– Вяжется, товарищ генерал-лейтенант, ой как вяжется… – еще раз всхлипнул Егорыч и разрыдался.
Хозяин кабинета достал откуда-то хрустальную бутылку Hennessy, себе налил на донышке, а посетителю – полный стакан. Выпил сам, занюхал стоящей на столе фотографией царя с дарственной надписью. Рассмеялся. Сказал подполковнику: