– Не просри его, это шанс. А если подставишь меня и всю нашу фирму… знаешь, кто эти люди? – он тычет пальцем в дверь, за которой только что скрылись клиенты. – Это… это ого-го, что за люди. Монстры. Сожрут и не поперхнутся.
Словно в забытьи, Андрей выбирается из кресла, отвешивает начальнику полупоклон. Стеклянная дверь, холодная, сверкающая металлом ручка, душный коридор между пчелиными сотами. Голова кругом. Чёрные пятна в глазах. Ячейка номер сорок три. Кресло. Локти на стол, лицо в ладони. Андрей хочет рыдать. Или смеяться. Или крушить проклятый офис, наслаждаясь отчаянием и страдая от нахлынувшей неудержимой силы. Но вместо этого он просто сидит, закрыв глаза. Чёрная тоска, тупик в конце коридора, по которому он совсем недавно столь радостно бежал к свету.
– Эй, пссс, – слышит он чей-то голос.
Повернув голову и расклеив тяжелые веки, Андрей видит девчачье лицо, торчащее из-за перегородки справа. Лицо принадлежит новенькой, девушке-стажёру из ячейки номер сорок четыре. Андрей не знает, как её зовут, и вообще только сейчас наконец-то впервые видит её в глаза, а не в затылок. В большие, немного детские глаза.
– Меня подослали тебя спросить, как прошла презентация? – шепчет девушка. – Весь офис шушукается, всем интересно. Удачно?
– Удачно, – хрипло отвечает Андрей. – Настолько удачно, что клиенты теперь убьют начальника и он не успеет убить меня, что даст мне шанс сбежать в Индию и затеряться там в толпе, замаскировавшись брахманом.
– А если серьёзно? – девушка снимает наушники, чтобы избавиться от поводка проводов и вместе со стулом переезжает в ячейку Андрея. – Провал? Ну скажи! Тут люди ставки делали. Я сотку поставила, что ты справишься. Понравилось банкирам твоё «эй-пи-пи»?
Любой офис в мире – большая деревня. Или большая кровать. Секс и сплетни – такая же важная часть тимбилдинга, как тренинги и новомодные методики из умных книжек по теории управления. Люди остаются людьми, даже превратившись в винтики механизма. Человеку до всего есть дело, особенно, если дело – не его. Андрей не хочет участвовать в этом круговороте ерунды, но язык его сам собой внезапно расплетается и обрушивается обвинительной тирадой в адрес клиентов:
– Они мещане при деньгах, – со злобой хрипит он. – Ни в чём не разбираются, но тычут повсюду своим жалким мнением. Разве может им понравиться что-то стоящее? Микеланджело, Роден просто высекали скучные камни. А надо, чтоб с переливами, чтоб играло, чтоб с разноцветными кнопками. Им подавай пеструю поделку a la hohloma и сверху бантик.