На следующий день по адресу, который подруги по работе дали, – к бабке-экстрасенсу. Бабка оказалась дамой лет пятидесяти, крепкая, в теле, завивка у ней дорогая и глаза навыкате, – такие на «Эмальпосуде» обычно в бухгалтерии работали. Галина говорить уже почти не могла – голос совсем сел. Всю суть дела на бумажке убористым почерком написала; как зашла, протянула. Тётка читала бумажку долго, щурилась из-под очков, всё время при этом почему-то слюнявила пальцы. Потом подняла глаза на Галину, посмотрела внимательно, взгляд оценивающий, и подняла перед её лицом три заслюнявленных пальца. За глухонемую, видно, приняла. Галина, как могла, выдохнула:
– Ладно.
– При себе три тысячи-то? – уточнила экстрасенс.
Галина отрицательно помотала головой.
– Ну, хорошо, вечером тогда. Часам к восьми приду.
И напоследок, когда Галина собралась уже уходить:
– Свечи ещё приготовь, потребуются. Фотографию покойной надо. Соль, так и быть, с собой возьму.
Весь день Галина домой не шла. Просидела на лавочке напротив садика, откуда ещё неделю назад своего Артёмку забирала. Просто сидела и смотрела, как играли дети. Пару раз подходили какие-то старухи, сверялись, кто такая, кого ждёт; один раз бомж подкатил – «прикурить не найдётся?». Вместо ответа – рукой отмахивалась. Ушла лишь, когда последних ребят из садика забрали. Шум смолк, и сидеть вроде бы не зачем.
Дома включила везде свет. Взяла фотоальбомы, стала перебирать фотографии. Вот они с Софьей и Дима рядом – только что познакомились. Это со свадьбы. Это Артёмка только что на свет появился, ножками барахтает. Здесь он постарше – со своей группой в детсаду. Здесь Артёмка и баба Клава вместе. Улыбаются. Странно, раньше вроде бы не улыбались. Подумать над этим и испугаться не успела – в дверь позвонили. «Бухгалтер-экстрасенс» завалилась, одышливая, тучная, неповоротливая. После того, как расчехлилась (именно что не разделась, а расчехлилась), деловито, как будто разговор шёл о сдаче в магазине, спросила:
– Фотографии покойной есть?
Галина протянула ту самую, с Артёмкой. Экстрасенс долго смотрела на фотографию, поворачивала её к свету, думалось, что сейчас она скажет что-то важное, про смерть ребёнка, вместо этого:
– Три тысячи-то неси. Я обычно до сеанса деньги беру.
Галина пошла за деньгами в большую комнату. Крик из коридора: