И тут на девичьи плечи легла плотная ткань, имевшая знакомый аромат терпкого парфюма. Едва уловимый, но именно он подсказал, что одежда, укрывшая Свету от легкого утреннего ветра, принадлежала Демиду.
Тахирова с трудом сдержала стон возмущения. Простые, хлесткие слова уже готовы были слететь с языка.
«Хватит! Довольно!»
Но на ступени перед выходом из корпуса выбежала Марьяна. Сестренка, увидев Свету, тут же ринулась к ней обниматься.
– Светик! Я так рада! Так рада! – ликовала Маша, обнимая сестру.
– Я тоже, Маша, я тоже, – отвечала Тахирова, не сумев скрыть улыбку.
И вот повисла неловкая пауза. Затылком Света чувствовала, что позади стоит Ирбис. Молчаливый, грозный. От него веяло опасностью и негодованием. А еще злостью. И Света решила, что парень вот-вот выплеснет свое недовольство на Машу. Ну и по привычке Тахирова встала в стойку, собираясь защитить младшую сестру.
Однако вместо своих собственных слов защиты Света услышала голос сестры.
– Нужно поговорить, – негромко произнесла Марьяна.
Света кивнула.
– Наедине, – продолжила говорить Маша, а Света согласно кивнула еще раз и потянула сестру дальше от Демида, к лавочке, освободившейся только что. Однако Маша застыла, не позволив себя утащить, – Светик, подожди, пожалуйста в машине. Пару минут! Пожалуйста!
– Маша! – прищурилась Тахирова, глядя на сестру.
– Так нужно, Свет. Пожалуйста! – взмолилась Марьяна и перевела не менее умоляющий взор на Демида. Тот продолжал стоять неприступной гранитной скалой, убрав руки в карманы брюк и слегка склонив голову, отчего казался чуть ниже ростом. Впрочем, даже оставаясь в таком положении, он был гораздо выше сестер Тахировых. А еще – злее.
– Две минуты, Маша! А потом ты мне все расскажешь! Как есть! – изрекла Света и, чеканя шаг, вернулась к машине. Дверью не удалось хлопнуть. А из-за закрытых окон Тахирова ничего не могла расслышать. Зато, не отводя глаз, смотрела на парня и девушку.
Марьяна была красавицей. Более стройная, изящная, хрупкая. Именно она была маленькой принцессой. Света никогда не ревновала сестру к родителям, не считала, что ее любят меньше, или относятся к ней строже. Не чувствовала себя ущемленной. Никогда.
А теперь…
Марьяна стояла лицом к Демиду. Ей приходилось запрокидывать голову, чтобы смотреть в лицо собеседнику. Маша что-то неистово, без остановок, говорила. Ирбис хмурился и молчал. Они стояли очень близко друг к другу. Но парень не шевелился, чтобы обнять Машу. Слушал.