– Они все такие… такие… – Я никак не могла подобрать правильное слово.
Грандиозные? Декоративные? Экзотические?
– Богатые, – подсказала Эдриенн благоговейным тоном. – Они все такие богатые! – Она сделала шаг вперед, но мы с Габриэль заколебались. – Да ладно, – рассмеялась она, – они не кусаются. На самом деле они нас вообще не заметят.
Девушка провела нас к скамейке возле пруда. Устроившись на ней, мы принялись наблюдать за людьми, казавшимися еще более удивительными, чем Le tram électrique. Джентльмены, несмотря на жару, были в изысканных костюмах, в прекрасных пиджаках, брюках со стрелками и в довершение – в соломенных канотье. Держа в руках трости, хотя и не хромали, они с благородной уверенностью шагали рядом с изящными женщинами, закутанными в бесчисленные слои замысловатых белых кружев. Кружевные оборки. Кружевные воротнички. Юбки с кружевной отделкой. Кружевные зонтики. Они носили широкополые шляпы, такие же большие, как головные уборы монахинь, но украшенные огромными цветами, длинными перьями и порой разноцветными фигурками птиц. Несмотря на вес одеяния, они каким-то образом умудрялись ходить грациозно, двигаясь по дорожкам осторожно и плавно.
– Кто они? – спросила я.
– Èlégantes![7] – Голос Эдриенн звучал торжественно. – И их gentilhommes![8]
Я не могла оторваться и просто таращилась на них, но это не стало проблемой. Они даже не взглянули в нашу сторону. Тетя была права. В наших монастырских одеждах мы были заметны им не более, чем трава на лужайке.
Только Габриэль не выказывала ни удивления, ни восхищения. У нее было такое выражение лица, что у меня свело живот.
– Гигантские сливочные слойки, – проговорила Габриэль, качая головой. – Огромные комки пыли.
– Что? – Эдриенн завертела головой. – Где?
Габриэль кивнула в сторону дам на дорожке.
– Вулканическое извержения кружев. Пюи-де-Дом ничто по сравнению с ними, – сказала она, имея в виду потухший вулкан, самый большой из окружавших Обазин.
– Габриэль! – воскликнула Эдриенн, широко раскрыв глаза, одновременно поднося руку ко рту. Я замерла, испугавшись, что сестра обидела ее и тетя больше не захочет иметь с нами ничего общего. Но оказалось, что она с трудом пытается сдержать смех. – Когда-нибудь археологи откопают их для потомков, как тела в Помпеях, – произнесла она притворно серьезным тоном. – Только они будут похоронены не под пеплом, а под кружевом.