– Но это не может быть причиной!
Рут вздохнула.
– Я скажу своему папе. Он должен знать, что делать.
Когда на следующее утро они встретились перед зданием школы, Рут выглядела так, словно у нее на шее повис невидимый груз.
– Мы действительно евреи, – тихо сообщила она Хелене. – Просто я этого не знала. Но мы асси… ассилли… ассимилированные евреи. Папа рассказал, что его отец, то есть мой дедушка, принял решение отказаться от иудейской веры и стать настоящим немцем.
У Хелены словно гора упала с плеч. Ну, или по крайней мере – камушек.
– Это должно быть где-то записано, – произнесла она. – Я имею в виду, твой отец тоже ведь воевал.
– Да, – сказала Рут. – Он хочет в ближайшее время пойти к ректору и позаботиться о том, чтобы там исправили ошибку.
– А до тех пор ты должна сидеть сзади.
Рут пожала плечами:
– Бывает и хуже.
В этом она оказалась права. Потому что ее отец после обстоятельного наведения справок вовсе не пошел к ректору, а предпринял совершенно иные меры.
– Мы уезжаем, – поведала своей подруге Рут с покрасневшими глазами от всех слез, выплаканных в предыдущие дни.
– Что? – Эта новость огорошила Хелену. – С какой это стати?
– Папа говорит, что если так начинается, то и продолжится, а если продолжится, то будет становиться только хуже. По всей вероятности, евреи здесь уже не будут в безопасности на протяжении всей своей жизни. И в таком случае, говорит он, лучше уехать, причем как можно раньше.
Хелена почувствовала, как подступают слезы.
– Но… но куда вы хотите уехать?
– В Америку, – сказала Рут. – У нас есть родственники в Нью-Йорке, которые примут нас на первое время. А там посмотрим, говорит папа.
– А как же ваша аптека?
– Он ее продает.
Давящий комок поднялся к горлу Хелены.
– Ты же не можешь просто уехать! И что мне без тебя делать?
Рут смущенно посмотрела в сторону и тихо произнесла:
– Для тебя будет лучше не иметь еврейку в подругах.
– Для меня это не имеет никакого значения…
– Но не для остальных, – сказала Рут своим точным, убедительным голосом. – Для них это имеет значение.
И тут, к сожалению, Рут была права: в последние дни иногда на Хелену косо смотрели, спрашивали, почему она возится с «этой».
– Евреи – враги нашего народа, – сказала ей одна девочка из седьмого класса, когда она, как обычно, поднималась по лестнице после длинной перемены.