Девушка потерлась о родную колючую щеку:
– Ты мои небеса…
Он еле успел схватить за кончики пальцев любимую женщину, ускользающую из его жизни.
– Постой… – тихо произнес он в напряженную спину.
Она медленно повернулась к мужчине, посмотрев в глаза. В них не было Ничего. Ни тепла, ни любви, ни радости. Ничего всего того, что он любил видеть в ее взгляде ежедневно.
В них не было даже боли, ненависти и холода к нему. Одно лишь равнодушие.
И он понял, что потерял ее навсегда. Отпустив нежные пальчики, произнес в след уходящей женщине.
– Прости …
Предательство не прощается. Оно вызывает лишь равнодушие. Намного больнее бьющее по душе, чем ненависть и злость.
– Я достал тебе звезду с неба. – нежно произнес мужчина, смотря влюбленными глазами на стройную женщину, с которой прожил полжизни, всегда восхищаясь ею, как при первой встрече.
Женщина повернулась к нему, перестав развешивать новогодние украшения. В ее холодных глазах никогда не зарождалась любовь, чтобы он не делал, не говорил.
– А я ничего не сделала? – тихо произнесла она с металлическим нажимом в голосе.
– Не знаю! – весело откликнулся он.– Но звезду то я достал для тебя!
– И весь мир забрал в ответ.
Она легко оттолкнулась от стены и покачнулась на высокой лестнице, слыша звон разбившегося оконного стекла за спиной и бесконечный полет.
Его вспыхнувшие страхом глаза, как звезды, последнее, что она видела…
Лера задумчиво допивала черный кофе, держа тонкую чашечку в изящных руках. Ее глаза были прикованы к виду океана за распахнутой дверью просторной террасы на пятнадцатом этаже. Словно приняв решение, медленно она отставила кофе на стеклянный столик. Встала в широком проеме и ветер, негодник, надул шлейфом длинный подол ее платья.
Она вздохнула с облегчением, легко разбежалась по террасе и высоко подпрыгнула, оттолкнувшись босыми ногами от карниза. Чтобы взлететь над бирюзовым океаном, раскинув руки по сторонам…
Став свободной…
Никто не знает, что происходит за миг до того в душе каждого …
Когда жизнь вносит свои коррективы в ваши планы, то ничто не может изменить ее течение. Лишь смирение или открытая борьба возможна…
Но…
– Все! Все из-за тебя! – кричала она, выплевывая острые слова ему в лицо.
Он сидел понуро в кресле, глазами пытаясь остановить ее порывы собрать вещи.