– постсоветская культура в России ещё полностью не сложилась;
– движение АА пришло к нам из США, к которым в России сохраняется традиционное недоверие;
– движение АА имеет протестантские религиозные корни, тогда как Россия по преимуществу православная страна;
– пьянство выгодно государству финансово, благодаря монополии на производство и продажу спиртного;
– пьянство выгодно государству политически, т.к. пьющими легче управлять;
– для большинства россиян сама мысль о том, что тебе может помочь другой пьяница, кажется глупой.
Кроме того, российский психиатр Б.Лободов из Воронежа объяснил происходящее так: «В анонимность никто не верит, совсем никто. Люди боятся, что их узнают… Некоторые полагают, что это секта, где их обманут и заставят работать в похожем на тюрьму поселении» (Нейфах, 2013)
Немного позднее эту проблему обсудили российские «анонимные алкоголики» на форумах Интернета, где они несколько по иному обозначили её рамки и дали ей свою оценку. Сделано это было в обычном для «интернавтов» стиле: с ёрничанием, кривлянием и намеренным ломанием языка, но очень корректно, честно и математически точно:
1. Из ок.300 групп АА в РФ (по состоянию на 2012 г. – М.К.) подавляющее большинство приходится на 3 крупных городских центра (Москву, Петербург и Казань), а также на 30-50 других городов с населением более 1 млн.человек.
2. Лишь в одной области РФ (в Карелии. – М.К.) АА смогли успешно прижиться в сельской местности и в малых городах (22 группы). Остальные более 1 тыс. городов, а также более 150 тыс. сельских поселений России оказались деятельностью АА практически не охваченными. В российской «глубинке» движение АА не прижилось.
Вывод из этого был сделан очень серьёзный: «Количество групп в России достигло своего максимума; дальше что ни делай – ничего существенно не измениться. АА не слишком хорошо укладывается в российскую ментальность» (Vesvalo 07.09.2012, «Великий Комбинатор». – Орфография немного исправлена – М.К.)
К похожему выводу, правда в более обтекаемой форме риторического вопроса, пришли и участники открытых слушаний, организованных Хельсинкской комиссией в Вашингтоне в 2011 г.: «Насколько идея, зародившаяся в одной стране, способна работать в другой, сильно отличающейся от первой? И если существует некая загадочная “русская душа”, переживающая одну смену режима за другой, не может ли она оказаться просто несовместимой с принципами, которые обеспечили АА такую популярность в Соединенных Штатах?» (Нейфах, 2013)