Я непонимающе приподнялся на локте и осмотрелся. Костер практически весь перегорел, но угли тихонько тлели, но света от них совершенно не было. Когда глаза привыкли к темноте, я увидел что все лежали на своих местах. А кто тогда в палатке шарит?
Николай лежал отдельно, и не в спальном мешке, а прикрытый бушлатом и одеялом. Но вот и он поднял голову и осмотрелся. Мы встретились с ним вглядами, и он приложил палец, к губам призывая меня к молчанию. Я и не собирался кричать, парализованный страхом. С моего места плохо было видна брезентовая палатка, но с места Николая обзор был лучше. Николай приподнялся и взялся за ружье, которое еще с вечера положил около себя.
Я не отвожу взгляда от Николая, а сам потихоньку выползаю из спального мешка, надеваю ботинки, курку, все действия максимально расслабленные, плавные и тихие. Чтобы не спровоцировать нашего незваного гостя. За это время Николай встал, надел сапоги, и зарядил ружье.
Я осматриваюсь по сторонам, мне бы палку какую найти. На глаза попадается жердь, использованный Николаем, чтобы закрепить котелок, в котором мы варили похлебку. Я начал его выдергивать и тут наступил на ветку. Мы накануне приготовили сухие ветки для костра, что бы утром не тратить на это время.
Треск от ветки показался мне взрывом бомбы. Таким громким был звук, в звенящей тишине. Он привлек нашего гости. От палатки раздался рев и фырканье.
Сомнений в личности гостя не оставалось, к нам пришел медведь полакомиться. Хорошо хоть нас спящих не задрал, а пошел сразу к продуктам, запах Светланиных пирогов привлек. Через мгновение, из-за палатки показался потапыч.
Это только в мультиках или сказках медведя изображают как милого и доброго обитателя леса. Перед нами был хищник: злой, безжалостный, голодный. Медведь встал на задние лапы и заревел, перебирая передними лапами. Шерсть, свалявшаяся, темная. Сумрак не давал возможности рассмотреть его внимательнее, но и в темноте было видна открытая пасть с острыми зубами. Николай стоял, прицеливаясь, а медведь переводил взгляд с меня на Николая.
– Ты сейчас начинай кричать, нужно успеть мужиков разбудить,– говорит не громко Николай. Для медведя это послужило сигналом, он будто понял нашу речь, перестал выбирать между нами, и определил себе в жертвы Николая. Он рванул к нему, никогда бы не подумал, что у медведей такая скорость. Я истошно начал кричать, и бить палкой по стволу стоящего рядом дерева. Каким – то периферийным зрением вижу подорвавшихся мужиков.