Тогда Ольга Прокофьевна предложила пройти на кухню. Там женщины застали Пашу, который хлебал половником щи прямо из кастрюли.
– А ну! – рявкнула Набекрень. – Чтобы я больше такого не видела! Разве можно есть из общей кастрюли?! Сядьте, я вам налью! – скомандовала она, и Паша тут же отпрыгнул от плиты и уселся за стол.
– Паша, ты чего это? – стыдливо спросила Катя, глядя на мужа, чьё лицо лоснилось от жира.
– Это какое-то зелье, я не мог оторваться! Решил попробовать ложечку и пропал. У меня память отшибло, я не мог остановиться! – оправдывался он.
– Это не зелье – это капуста, которую я сама квасила. – Сказав это, Набекрень вытащила из чемодана пять трёхлитровых банок капусты.
– Садитесь, Катенька, вы же после работы, голодная! И сына пригласите за стол, – пробасила домохозяйка.
– Валерьевна, – пропищала негромко Катя.
– Что? – повернулась к ней Ольга Прокофьевна, наливая порцию щей.
– Ничего-ничего, просто вечером я ем только авокадо.
– Авокадо так авокадо, – пожала плечами Набекрень.
Достав из холодильника зелёный плод, она прямо с косточкой нарезала его на дольки.
Затем она открыла крышку небольшой кастрюльки, и кухню быстро заполнил аромат котлет. Он был таким сильным, что Павел снова впал в транс и потянулся к еде руками, но Ольга Прокофьевна треснула по ним и велела сначала съесть щи, в которые накрошила целую гору укропа. Вместе с кастрюлей она пошла на второй этаж, к Платону.
Обычно мальчик ел только у себя в комнате. Но сегодня он пришёл ужинать на кухню, тащась, словно загипнотизированный, за домработницей с котлетами в руках. Когда мальчик зашёл, он увидел, как его родители молотят ложками щи, а их лица блестят от жира в свете ламп.
Нетронутый авокадо лежал в стороне. Ольга Прокофьевна торжественно водрузила тарелку с котлетами на стол, и всё семейство стыдливо, но с жаром набросилось на них.
После ужина Ольга Прокофьевна поставила чайник и оставила хозяев наедине, а сама пошла в комнату к их сыну, где попросила его показать ей школьный дневник.
– Слушай, ты был прав, она нам не подходит, – шептала Катя мужу, пока тот раскуривал сигару.
– Да, совершенно не подходит, – согласился он. – Давай прогоним. После завтрака.
– Почему после завтрака?
– Ну… Поздно уже, некультурно как-то.
– Да, ты прав, прав…
Набекрень тем временем читала Платону вслух роман Жюля Верна, предварительно лишив мальчика всех гаджетов. Парень слушал, сначала боясь сопротивляться, затем уже с интересом.