Походу, первая любовь станет для меня последней. Что я только ни делал, чтобы от нее избавиться! Даже сходил к психологу, хоть и не верил в их мозгоправные штучки, считая распитую с другом бутылку коньяка лучшей терапией. Представительный мужчина, бравший сто баксов в час за обычный разговор по душам, пояснил, что у меня застарелая детская травма по причине того, что родители не уделяли внимания, а потом и вовсе бросили. Поэтому я никому не доверяю, не подпускаю к себе никого и так далее. А насчет первой любви – посоветовал отвлечься, переключиться на что-то другое. Ха! Как будто до этого времени я не пытался. Но, по его мудрому совету, две недели куролесил по барам, цепляя каждый вечер новую девчонку. Когда их лица слились в одно смазанное пятно, я понял, что и этот способ бесполезен.
Одно безумство сменяло другое. Последним стал звонок Нине с предложением пожить вместе, попробовать семейные отношения. Я с ней встречался дольше всех, целых полгода, и даже думал, что был влюблен. Нина с радостью согласилась и в тот же вечер приехала с кучей чемоданов. Квартиры в двести квадратов сразу стало мало. Не спасали ни разные спальни, ни три санузла, ни поздние возвращения домой с работы. Раздражало все.
Выдержал я целых десять дней, показавшихся мне адом. Крики Нины долго звенели в ушах, когда я ее выпихивал обратно.
Все изменилось в тот момент, когда Павел решил сделать Нике предложение. Эту «сногсшибательную» новость рассказал мне Алексей. Я вдруг понял, что пришел конец. Мне или моему истерзанному сердцу? Видимо, обоим. Пока они были не женаты, я мог хотя бы мечтать. Пашка был очень влюбчивым малым. Каждый год он влюблялся в новую девушку на «всю жизнь» и «до гроба». Я надеялся, что и его теперешняя страсть рано или поздно угаснет. Но если они поженятся…
Вдруг стало предельно ясно: они не расстанутся никогда. Вся моя жизнь так и пройдет, глядя на них. На их детей, внуков. На их счастье.
Мне стало тошно до одури. Я пришел домой, запер дверь и вытащил бутылку виски. Потом задумчиво поставил ее обратно. Это не выход. За последний год я напивался чаще, чем обычно. Так и до алкоголизма недалеко. Я не совсем идиот, способен понять, что облегчение, дарованное спиртным, временное. После становится во много раз хуже. И тут, словно мне было недостаточно хреново, позвонил Павел.