Я прислушалась. Вроде, криков не слышно. Может, слухи о жестокости инквизиции были преувеличены?
– И не услышите, – будто прочтя мои мысли, сказал Реджин. – На стенах установлены магические заглушки, чтобы посторонние звуки не мешали вести другие допросы.
Заметив ужас в моих глазах, он усмехнулся и, положив исписанный лист в стол, поднялся:
– Следуйте за мной.
Я встала и на негнущихся ногах пошла за инквизитором.
Мужчина остановился у железной двери и открыл в ней маленькое окошко.
– Взгляните.
Я приблизилась к двери и заглянула в отверстие. Эта допросная была гораздо больше той, в которой находилась я. Помимо стола здесь были пыточные приспособления. Шери сидел в центре помещения, прикованный к железному стулу. Над моим братом склонился палач, и я отшатнулась от окошка.
– Не надо! Прекратите! Шери ни в чем не виноват! Он просто на такое не способен!
Чувствуя, как по щекам текут слёзы, я бросилась на инквизитора с кулаками, но мгновенно оказалась прижата к стене, ощущая, как мужская ладонь медленно сжимается на моей шее. Я с ужасом смотрела на своего мучителя, не замечая в его глазах ни капли сочувствия. Таких жестоких людей встречать мне ещё не приходилось.
– Меня не интересует, на что он способен, а на что нет, – произнёс инквизитор. Щеку опалило чужое дыхание. Я забилась, но вырваться из его железной хватки оказалось невозможно. – Меня интересует другой вопрос. На что вы готовы пойти ради спасения своего брата?
В глазах уже темнело, легкие горели от недостатка воздуха.
– На все, – прохрипела я.
Железные тиски, сжимающие горло, ослабли, а потом и вовсе отпустили. Я закашлялась и, лишившись опоры, сползла по стене. Чтобы не потерять равновесия, пришлось упереться руками в грязный пол. Так унизительно я себя ещё никогда не чувствовала. Как же в этот момент я ненавидела инквизитора! До скрипа зубов. До потемнения рассудка. Но мне приходилось терпеть, ведь на кону стояла не только моя жизнь, но и жизнь брата. А его я подвести не могла. Просто не имела права.
– Тогда сегодня в полночь придёшь по этому адресу, – с этими словами он протянул мне клочок бумаги.
Пальцы дрожали. Я попыталась прочитать, что на нем написано и не смогла: глаза застилали слёзы.
– Здесь даже у стен есть уши, а мне не хотелось бы, чтобы о нашем разговоре кто-то узнал. Это понятно?