Итак, Лиса бесцельно блуждала уже около четырех часов; на улице давно рассвело, время стремительно приближалось к семи. Не зная еще, как она будет действовать и какие конкретные шаги ей в первую очередь стоит предпринимать, шаловливая бестия забрела на одну из окраинных улочек, располагавшихся с восточной части провинциального населённого пункта, на случившуюся поверку представлявшегося не таки уж и маленьким; она казалась непродолжительной, включала в себя всего, наверное, шестнадцать домов, не имела ни асфальтированного покрытия проезжей части, ни дополнительных тротуаров – другими словами, если чем и выделялась, то только двенадцатью жилыми строениями, четыре же считались заброшенными. И вот именно тут-то и подвернулась хоть сколько-нибудь пригодная избёнка, на короткий промежуток времени способная приютить одинокую уставшую путницу. «"Хрен" с ним! – кого она конкретно подразумевала, плутоватая красотка не пояснила; но рассудила-то в дальнейшем, в сущности, здраво: – Заберусь-ка я, пожалуй, в попавшийся полусгнивший бомжатник, пару часиков пересплю – а то я что-то на удивление очень устала? – соберусь с просветленными, перспективными мыслями… а там уже на трезвую голову буду чего-то придумывать. «Лять», Оксана! – ругала она чрезмерно предусмотрительную наставницу. – Хоть бы денег немного оставила?! Так, нет же, иди, говорит, и крутись, как делала некогда раньше; тебе, мол, не привыкать, – в этот момент Юла подходила к бревенчатому дому, второму с дальнего края; она ухватилась рукой за покосившуюся калитку (непрочный и ветхий забор, какой еще сумел сохраниться, вплотную крепился к фасаду) и, надсадно поскрипывая, потянула ее на себя, – хорошо еще у меня в потаённом загашнике, под стелькой правой кроссовки, остались спрятанными «американские денежки», раздобытые мною ещё в «последнюю вылазку», когда мы с Оксаной и Павлом, – вспоминая о погибшем воспитателе, она печально вздохнула, – сражались с безжалостным и жестоким ханом Джемугой…»
Оказавшись уже на территории приусадебного участка и подходя к почерневшему крыльцу, где входная дверь едва-едва крепилась на тоненькой «липочке», пронырливая пройдоха неожиданно напряглась: интуитивно она почувствовала, что поблизости кто-то находится. «Может, я ошиблась и выбранный домик всё ещё остается жилым? – размышляла отнюдь не глупая девушка, возвращая назад покосившуюся створку, которую секундой раньше попыталась было начать открывать. – Однако странно… кто, позвольте спросить, будет селиться в полусгнившей и неприглядной хибаре – тут и мебели-то, наверное, нет!» Рассудительные мыслительные процессы были прерваны дерзким и напористым окриком, передававшим высокие интонации: