Мальчик что-то прокряхтел и перевернулся на другой бок.
– Митя, – отец не унимался, – вставай, – теперь он тронул его за бок, а потом сел на край кровати рядом с ним, чтобы снова увидеть лицо сына.
Неожиданно мальчик повернул к нему голову, не раскрывая век и всё также что-то бормоча.
– Постричься надо будет сходить, сына, – говорил Влад ему, снова гладя его по волосам. Влад, сам того не понимая, видел в сыне самого себя: в манерах, в профиле лица, даже в детской неуклюжей походке – он узнавал себя и любил от этого сына еще больше. Все внешне также было похоже на него – светлые волосы, голубые глаза, тонкий нос. Все, кроме одного – характера. Митя любил подолгу спать, был немного замкнутым и немногословным, любил листать книжки, игнорируя телефоны и планшеты. Читать научился в четыре года.
– Ты только пришел? – промычал мальчик, открыв наконец глаза.
– Да, – Влад смотрел на него, – только что.
– А что ты делал и где был? – робко спрашивал Митя.
– Работал, сынок, работал, – нежно говорил отец.
– Отвези его в школу, – послышался за спиной голос Наташи. Голос этот был жестким и суровым. Влад через плечо обернулся. На пороге комнаты у второй детской кровати стояла его жена, держа в руках вытянутый черный предмет с электрическим проводом.
– Я не могу, у меня совещание, – ответил он и отвернулся к сыну.
– У тебя всегда совещания, собрания, планерки и…бабы, – Влад не видел, что на последнем слове у его жены на глазах выступила влага, – а на своих детей у тебя никогда нет времени. Никогда!
– Ну не ругайтесь, я встаю, – открывая глаза, прошептал сын, который за это время чуть опят не провалился в сон.
Наташа тут же вышла, направившись в спальню.
– Давай, – он легонько хлопнул его по мягкому месту, – вставай, умывайся, чисти зубы, мама уже завтрак приготовила.
Влад поднялся с кровати и пошел к двери и услышал, как под его ногами скрипнула дощечка паркета, который укладывали здесь уже много лет назад.
«Надо сделать ремонт» – пронеслось в его голове, и он пошел вслед за женой в спальню.
Наташа стояла перед шкафом, в дверь которого было вмонтировано большое, во всю ширину и высоту, зеркало. Она брала прядь своих светлых коротких волос и, схватывая эту прядь двумя раскаленными пластинами черного предмета, с которым приходила в детскую комнату, тянула этот прибор по волосам сверху вниз, отчего те самые волосы становились абсолютно прямыми.