Снова раздался громкий треск и серо-белую поверхность льда на реке прочертила ещё одна трещина. Все развернулись в сторону реки, и если бы не ветер, который своим свистом глушил все звуки, я бы сказал, что все притихли. Не успел я прийти в себя, как снова хлопнуло, и снова, раздался протяжный треск, как бы разрываемой материи и трещины уже бежали по льду в разные стороны разделяя лед на отдельные льдины, где большие, где поменьше, где совсем маленькие. Народ восторженно зашумел, даже сквозь шум ветра было слышно.
– Смотри. Смотри, – сказал папа, – вот сейчас…
Я затаил дыхание, несмотря на ветер, казалось наступила тишина… Когда же? И что будет?
Вдруг, неподвижно стоявшие до сих пор льдины, одновременно, с шумом, пришли в движение. Вот прям все вместе сдвинулись с места, как отряд бойцов когда только начинает движение. Но нет, не как бойцы! Каждая льдина двинулась по своему. Одни мирно поплыли по течению, солидно, как люди зажатые в очереди, не в силах из неё выбраться и отдавшись на волю случая, другие стали толкать друг друга расчищая себе место. Большие льдины стали выталкивать маленькие из воды, маленькие наползали на большие, словно стремились прокатиться на их спинах. Другие становились торчком и переворачиваясь, падая как бы на спину показывали всем мокрое, белое, ноздреватое брюхо иногда разбиваясь в ледяную кашу. Третьи с шумом выезжали на берег срезая камыш, поелозив по берегу старались вновь заехать в реку, но те, из реки не стремились пустить их обратно. Все это двигалось пока медленно, лениво, с шумом и треском, но постепенно ускоряясь. Вот только что льдины еле двигались, а вот уже быстрее. Вот им было тесно от себе подобных, они толкались, расталкивали друг друга, а вот уже расталкавшись, получив относительную свободу, не спеша плыли вниз по течению. И мимо нас нескончаемым потоком текла сплошная каша из льда, льдин, где-то тихо, где-то вращаясь, сталкиваясь друг с другом с шумом… Зрелище было величественное и обворожительное. Казалось льдины в реке, как стеклышки в калейдоскопе составляли все новые и новые узоры и невозможно оторваться от этого завораживающего, околдовывающего действа.
Не знаю сколько времени стояли мы на берегу, может час, а может и больше. Народ насмотревшись на зрелище и замерзнув, уходил домой. На встречу им шли другие люди, ещё не видевшие ледоход, и конечно хотевшие все увидеть своими глазами. Мы тоже замерзли и пошли домой все ещё находясь под впечатлением увиденного. Даже лежа в кровати вечером, засыпая, я казалось видел все ещё вращающиеся и движущиеся льдины перед глазами.