– Кто ты, и кто я? Какая пропасть между нами, нашими семьями?
Трезвая мысль слегка остудила мои порывы.
А щебетавшая до того Игга внезапно замолчала, кожа на нюхлях вдруг напряглась и слегка побледнела. Девушка была крайне смущена, это очевидно. Опущенная голова только и показывала, что малый глазок среди белых кудрей, прямо как тогда в детстве.
– Ты… ты любишь меня? – слегка дрожащим голосом спросила Игга. Это должна сделать девушка, такая традиция. И застыла в ожидании, отвернув голову, так что я только и видел кусочек вдруг потемневшего лилово-черного глаза.
– Ты знаешь, Игга, я не могу обмануть тебя! Люблю…
Наши нюхли встретились в долгом сладком лобзании. Слегка повернувшись ко мне, Игга отстегнула лямки расшитого фартука, и помогла мне сделать то же с моим. Наши тела встретились, чанчан скрипнул протестующе.
Я почувствовал, как она выдвинула мне навстречу свой яйцеклад. Я всхлипнул, и дал волю океану огня внизу живота.
Нет времени, нет места, есть полет!
Мы как Ар-Ну, мы умеем летать…
Как шел обратно по чердакам и лестницам, почти не помню.
Дядя ждал, прислонившись крутым лбом к резным пластинам перехода. Он все знал, все понимал. Слегка вздохнув, просто пошел на выход. От меня пахло Иггой, она пропитала меня. Я боялся, что каждый встречный это знает, это видит. Меня колотило, будто я впервые вышел на охоту, рука дрожит, зрение никак не сосредоточится.
Когда подошли к более-менее пустому коридору без слуг, дядя резко повернулся ко мне.
– Послушай, Гаги… Я мало о чем прошу тебя, ты знаешь. То, что здесь произошло, осталось в прошлом. Это прекрасно, но не должно иметь продолжения. У меня с Инни есть кое-какие дела. Я позже тебе расскажу, дай пару дней, все решится, – дядя был явно на пределе усталости, я только сейчас заметил, весь в думах о девушке пропустил столь явные признаки.
Дядя Арги держался из последних сил, разговор с Инни и заботы оставили печать на длинном мудром лице. Его шерсть будто еще более поредела на спине, нюхли побледнели, ноги слегка заплетались.
Я вспомнил, что за пару дней перед путешествием дядя уже был задумчивее обычного, перебирал свои записи, сверялся с книгами на полках дома. Он явно серьезно готовился к какому-то событию, но не спешил меня посвящать в подробности. Видимо, я должен был узнать это на ходу, или меня вообще не должно было быть при тех событиях, которые задумал дядя.