Вечером Тамара и Розалия провожали Михаила Крайнова на железнодорожном вокзале. Над раскаленным асфальтом перрона плавился воздух. Женщины в оранжевых жилетах убирали последствия китайской торговли. Пекинский уже ушел.
«Единичка» – так называли скорый «Владивосток – Москва» – задерживалась. Дважды объявили прибытие, а ее нет и нет. Все трое молча курили, дожидаясь окончания неизбежного ритуала прощания у вагона. Слова, сказанные заранее, не требовали повторения. Могли и не приходить на вокзал, сам бы уехал. Тамара с облегчением заметила, что на перрон подтянулись продавцы мороженого, – значит, сейчас точно прибудет.
Михаил Филиппович купил в турагентстве автобусный тур по европейским столицам и билет на проходящий поезд до Москвы, чтобы там присоединиться к группе, под руководством гида добраться до Бреста, пересечь границу Польши, проехать через Берлин, Дрезден, Париж.
– Десять дней, за которые я потрясу мир! – комментировал Михаил Филиппович свое решение отправиться в вояж.
Накануне отбытия признался: возвращаться тем же автобусом он не станет. Сойдет где-нибудь на обратном пути и задержится на месяц или на год – как пойдет дело.
– У меня там в каждой столице и в окрестностях подельники, кореша. Диссиденты! Погуляю, пока не повяжут. Мне еще и на родину на историческую надо, в Мерзебург. Я ж там родился, а ничё не помню. Интересно посмотреть.
– Вышлют же! – волновалась Розалия.
– Сам уеду, когда наскучит.
– Визу не дадут тебе больше никогда.
– Дак я больше не соберусь туда. Сейчас-то со скрипом пустили: подтвердите, говорят, вашу платежеспособность и налоговую чистоту! Ха. Подтвердил. Справку о реабилитации приложил.
Воспользоваться официальным приглашением Михаил Филиппович не хотел. Ему предлагали оформить приглашение, особенно настойчиво звал один товарищ по совместному пребыванию в «Темь-6». Отказался. Ответственность принимающей стороны тяготила бы Крайнова. Приедешь к одному в Германию, а другой во Франции живет, третий в Бельгии – к ним тоже охота, а приглашение на этого выписано, который в Германии, и он обязан за гостя отвечать, сопровождать, следить, как бы чего не пошло криво. Крайнов сейчас, в свои пятьдесят шесть, по-особенному понимал и ценил свободу, причем именно в собственной трактовке этой неоднозначной для философов категории. Свобода – когда сам за себя. Предусмотрительность и законопослушание третьих лиц не должны ограничивать его волеизъявление. Точка.