По телу пробежал холодок от неожиданного голоса. Это была та самая девушка, которая ухаживала за растительностью, и которая первая меня заметила.
– А… Да… У себя, – заикаясь, ответил я.
Она подошла к двери, постучалась и зашла к ним.
Я прекратил осмотр комнаты и вышел на улицу, полюбоваться этим, неизвестным мне, местом.
Была уже глубокая ночь, и на импровизированном небе красовался небольшой беленький шарик, а противоположной части неба, всё тот же маленький полумесяц. И звёзды, как будто дробью огней, были разбросаны на ночном небе. Я сел на ближайшую лавочку и стал рассматривать это спящее, ночное поселение. Оно выглядело даже красивей, нежели вечером. Перила подсвечивались синим цветом, так же как и тропинки по парку. В леске тропы освещались не большими фонариками, которые немного возвышались из-под земли, и были уже молочно-белым цветом.
Озеро тоже было тем ещё зрелищем. Вода в нем была на столько прозрачна, что были видны глубинные фонари. А глубина, не сказал бы, что там мелко, по середине были самые глубокие места.
Не забываем о том, что это поселение – заросшее подземелье, на стенах висели длинные стебли с широкими листьями, и вся эта красота ещё и подсвечивалась таким, приглушено-зелёным.
Осмотр на этом был окончен: снизу подъехал какой-то черный транспорт, который отвлёк меня, завладел своим вниманием. Он был в сопровождение двух аппаратов, такого же цвета, но на трех колёса.
Из автомобилей, вышли шесть человек, в темной одежде. У четверых были длинные плащи, и маски, словно тёмные стёкла, из-за которых не было видно их лица. Они подымались на второй уровень, где я находился. Эти типы, не внушали мне доверия, и прислушавшись к интуиции, притаился, словно ребёнок, который что-то натворил и теперь прячется от мамы, что бы не попало.
Следом за ними шли, двоя, это женщина, в тёмно-синей одежде, в чёрных очках, и огромный мужчина, примерно такой же как Джамие, по размерам, может чуть меньше. И у всех при себе холодное оружие, а у той женщины, висела на талии кожаная кобура. «Видимо главная», – подумал я.
Направлялись они, как раз-таки в ту рубку, из которой недавно вышел я.
Пять теней скрылись за металлической дверью, а тот здоровяк остался на улице. Он встал около входа, скрестил руки на груди перед собой, и смотрел, смотрел так, будто бы хотел прожечь своим взглядом всё здесь. Стоял невозмутимо, лишь изредка покачиваясь с ноги на ногу.