что с вами будет мне так трудно расставаться».
Письмо без адреса и без подписи. Разлука, она гасит всхлипы сердца, и глухое безмолвие устраивается в опустевшей его половине. И тает печальный звон, отголосок праздника.
Только один знает, кому оно предназначено, и когда его увидит второй, два сердца одновременно пропустят удар пульса, и фонарики мыслей пропишут на тёмного бархата экране: что мы упустили? На какой кочке мы запнулись? Как случилось, что цепочка наших отношений порвалась, и осиротевшие колечки её с грустным стеклянным звуком запрыгали по мостовой и исчезли? …
Сколько в письме беззащитной грусти, совсем ещё детской обиды, печальной нежности и мужского благородства. И ещё: лёгкая тень надежды, последнее прибежище этой истории, порученной письму, пока печать неба ещё не опустилась на бумагу, чтобы утвердить её.
Я почувствовал, как против воли оказался в орбите слепого случая. Не первого и не последнего. И не единственного в своём роде. И тьма его – не конечная и, уж точно, не вселенская. Он просто заморозил на время ток жизни. Потом-потом уже, окажется, что помехи ещё не тупик, и нет барьеров, которые устояли бы перед силой жизни.
С такими мыслями, вполне понимая, что, влекомый романтикой момента, делаю свою очередную глупость, я распечатал лист, как он был, – слабый цветом и с разводами и поехал на место, где шальной ветер на несколько дней связал меня с грустным этим эпизодом. Ничего лучше мне в голову не пришло. Там я прилепил по одному экземпляру на несколько деревьев и на два прилегающих к стоянке дома рядом с домофонами.
Уже сидя в машине, я увидел, как у дерева остановилась девочка с собачкой, подняла глаза и стала просматривать письмо. Медленно и внимательно.
В основании дерева собачка в свою очередь знакомилась с нескромными, видимо, посланиями в их – собачьем – «интернете» и смущённо повизгивала.
На голову ей со щеки девочки скользнула прозрачная соленая искорка. Собачка вздрогнула, подняла голову на хозяйку и так, с поднятой одной передней лапкой, застыла, преданно глядя на неё.
Девочка дочитывала письмо. Сладкая боль его со взрослой серьёзностью впитывалось её маленьким, ещё детским сердцем, невесомые мысли унесли её в неведомые дали, где воздух дрожит от цветочных шорохов, прекрасная радуга висит над цветами, и они источают тонкий и пьяный запах любви. Любви…