Не говорите мне о жизни - страница 7
Шрифт
Интервал
На свой словослагательный манер,
Читателю доверив для забавы.
Представив остро в «Горе от ума»
Характеры возможных персонажей
(отметим остроумные пассажи),
Изобразил их мастерски весьма.
Вот Фамусов, а вот и Скалозуб:
Столь разные два эти господина.
Прелестна разговоров их картина.
А Чацкий – славный малый и не глуп.
Он, несомненно, автором любим.
Но как, однако, речь свою поставил!
Он общество оценивал один
И сам себя сей публике подставил.
Тому виною Софьюшка была,
Влюблённая в Молчалина-притвору.
Увидев из оконного обзора,
Как тот упал, с испугу обмерла.
А тут и Репетилов преуспел.
Ну просто символична эта личность!
Сойти, видать, за умного хотел,
А выглядел ершисто и комично.
Ещё с десяток действующих лиц
Представлены нам автором к сужденью.
И длительное время размышленья
Идут от грибоедовских страниц.
Комедия два века уж живёт,
И день за днём летят неумолимо.
Но в ней читатель снова узнаёт
То, что и с нашим обществом сравнимо.
Чеховский язык
Стиль Чехова, его язык
Примером служат, несомненно.
Он мастерски умом проник
В детали жизни нашей бренной.
Его писательский талант,
Сужденье, чувство состраданья
В нём сочетались как бриллиант
И подвигали к созиданью.
Он тему «пробовал на зуб»,
Раскалывал её способно.
На осмеянье был не скуп,
Являя пошлость бесподобно.
Обыденность изображал
Он виртуозно и правдиво.
Изобличительный кинжал
Его пера был остр на диво.
«Пересолил», «Хамелеон»,
«Вишнёвый сад», «Каштанка»,
«Нищий»…
Все зеркала представил он,
И нет в них строчки ложной, лишней.
Не говорите мне о жизни
Несу в себе
Несу в себе борьбу столетий,
Бескомпромиссность двух эпох.
Смотрю, как подрастают дети,
Как благосклонен к детям Бог.
Как выжигает время споры,
Как чувства рушит неприязнь.
Как ищет место для опоры
Неодолимый яд соблазн.
По чёрным дням и ночью светлой
Листаю я календари.
Но думы я своей заветной
Не расточу, неся внутри.
В этой доброй земле
В этой доброй земле,
На которой пшеничное поле,
Столько истин осталось лежать вековых.
Как на старом челе,
В бороздах её много и горя,
Кровью мёртвых пропитано, потом живых.
Колосок к колоску —
Этот созданный ласкою трепет.
Здесь бы выдумать притчу, да слово молчит.
Нагоняя тоску,
Ветер волосы истово треплет
И в снопы собирает прямые лучи.
Зачерпнуть бы рукой
Хлебный запах трепещущей нивы
И нести через годы до края пути,
Чтобы мирный покой
Улыбался потомкам счастливым.