Обугленное сердце - страница 5
Шрифт
Интервал
В отчаянье ломаю руки,
До боли губы закусив.
О, это горькое бессилье,
Извечный глупый женский страх!
Когда же мне сломали крылья,
В душе уверенность поправ?!
«До седин дожила, а не мудрая…»
До седин дожила, а не мудрая:
Ни смолчать не могу, ни польстить.
Хоть встречаю полвека утра я —
Не умею, как надо, жить.
Не постичь мне кодекс бесчестия,
Вытирание ног о друзей:
Проживи на свете лет двести я —
Не постигну – хоть ты убей!
Не понять головой непрактичною
Звон монет и шелест купюр.
А ведь как бывает обычно-то? —
Где конверт – «порядок», «ажур».
И спина моя не приучена
Нужным людям поклоны бить,
И, хондрозом гордости скручена,
Головы не могу склонить.
И в кого задалась, непутёвая?!
Бабка всё твердила: «В отца».
Что ж! Я, может, и бестолковая,
Но хожу, не пряча лица!
О, женщины! О, матери Земли!
Славянка
Где ты, мой далёкий,
Где ты, мой родимый,
Бродишь одинокий,
Ветрами гонимый?
Тёмными ночами
Кто тебя ласкает,
Жаркими руками
Шею обвивает?
Кто с пути-дороги
Угостит, укроет?
И от пыли ноги
Кто тебе омоет?
Или с поля брани
В рубленой кольчуге…
Кто кровавы раны
Травами врачует?
Где в бреду горячем
Вторишь моё имя?
Стала вещей, зрячей
Бедами твоими.
И перед Святою,
Пред златой лампадой,
На коленях стоя,
Я молю пощады!
Ева
Я – прародительница всех:
Я – Ева, грешная, святая.
В тысячелетиях мой грех —
Любовью женщин наделяю.
Я повторялась сотни раз
В Дианах, Ольгах, Сольвейг, Аннах,
И каждый день, и каждый час
Я возрождалась с ними заново.
Была я гордою Кармен,
Была Марией, Беатриче.
И мне сердца сдавали в плен
Богатый хан и жалкий нищий.
Я милого ждала в тоске,
Верна ему, как Пенелопа.
И слёзы на моей щеке —
Следы Всемирного потопа.
И расцветала от любви,
Сердца мужские покоряя,
Ответной лаской разжигая
Свой собственный пожар в крови —
Я, сладострастная Даная!
Пенелопа
Мой Одиссей! Как долго я одна!
Мужи чужие докучать мне стали,
А двери в доме вовсе не из стали,
Ночь одинокая черным-черна.
Избавь, родной, меня от этих мук.
Конца разлуке нашей и не видно.
От рук чужих, жестоких и обидных,
Пускай спасёт меня тугой твой лук.
Пора тебе вернуться в тёплый дом.
Я в ожиданьи без тебя старею.
Дыханьем иней в бороде согрею,
Уж коль её покрыло серебром.
Мария
Твоё изображение в веках —
Не гордо восседающей на троне,
Не в царской бриллиантовой короне,
А босиком, с ребёнком на руках,
С тревогой материнскою в глазах —
Всё человечество в Твоих ладонях…