Каждый Аэнорец обладал даром, который сразу же после рождения можно было идентифицировать. Руны белого цвета, что тянулись по всему позвоночнику и заканчивали рисунок сбоку на шее и являлись определителем. Те, кому был подвластен телекинез назывались Киэрунами, вторые же имели дар телепортации, и их называли Номадами. По слухам, они были более устрашающими, за что отвечала визуальная особенность самой телепортации, которая сопровождалась красным дымом. Все, на что внешне были способны Киэрунцы – это россыпь белых молний в глазах и по поверхности кожи рук, конечно же.
Таких, как я… неправильных, чьи руны на теле изломаны и уродливы сразу же клеймили. Как я слышала, они выбрали именно этот варварский способ для того, чтобы мы не забывали предательство крови своих родителей. Мы рождены от человека, поэтому и метка взята из их культуры. Руны начертанные на спине могут видеть только те, в ком течет кровь Аэнорца. Но вот уродливый выжженный круг на руке, могут видеть все.
Я никогда не видела Номада, лишь главу их колонии, что находилась далеко от нашей, и то на фотографиях и видео обращениях. Не сказала бы, что Генерал Киаран вызывал во мне больший страх, чем наш генерал. Абракас Третий, кажется, был воплощением зла. Жуткий тиран, не терпящий и малейшего неповиновения, с полчищем приспешников, что до фанатизма разделяли его убеждения.
Правил было не много:
Человечество не должно знать о расе Аэнорцев.
Каждый выполняет строго поставленную перед ним задачу.
За ошибкой следует наказание, которое исполняет главный по чину.
После прохождения полного обучения в академии, назначается тестирование и по его итогам тебя направляют в соответствующее место, где ты и будешь служить своему Генералу до конца своих дней.
Может, в последнем я немного и добавила от себя, но смысла от этого оно не потеряло. Все предопределённо за нас. У чистокровных немного все радужнее, они могут при желании сами выбирать для себя сферу деятельности. Но по факту, ты все равно обязан служить во благо своей расы и никак иначе. Ты одна из шестеренок в огромном и сложном механизме, но если ты неисправен, то от тебя тут же избавятся. Мы жили и воспитывались на грани страха и трепета перед этим небольшим сводом законов.
Те, кто допускал вольности и ошибки сразу же жалели об этом. Я провела ладонью по руке, от плеча и до локтя, почувствовав тонкие полоски загрубевшей кожи. Это всегда помогало не забывать о том, кто я есть и чего стоит моя жизнь.