– Действительно, хорошо получилось, – подтвердила Надежда. – Где ты научился так готовить?
– Я учился у нашего полкового повара. Готовил он, правда, другое мясо, но тоже сгодится.
– Я слышал, ты был комиссаром? – спросил Дмитрий
– Где это ты слышал?
– Ты рассказывал это Наде, когда она чинила твоё пальто.
– Тебя не учили, что подслушивать не хорошо. Верно, я был комиссаром.
– Тебе приходилось исполнять казнь? – с некоторой боязнью в голосе спросила Катя.
– Да. Это неприятная, но необходимая часть службы.
– Ясно, – опустив голову, тихо сказала Катя. За вечер больше она не произнесла ни слова, задумавшись о чём – то своём.
Через пару часов Седой ушел проверять патрульных, Дмитрий с Надеждой и детьми легли спать. Последний остался у костра один на один со своими мыслями. Он сидел и постепенно погружался в сон.
Комиссар сидел за столом вместе с двумя своими адъютантами. Их только перевели из Академии и засунули в самое пекло. Комиссар изучал отчёт о последнем бое, а его адъютанты заполняли отчёт о прошедшей казни. Перед последним боем полк пополнили пятью десятком бойцов из штрафного полка, и из этих пятидесяти бойцов тридцать были поставлены к стенке после первого же боя. Сплошь насилие, мародёрство и воровство. Один из адъютантов поднял голову и тихо спросил:
– Комиссар, извините, что отвлекаю, но вы сегодня казнили лично двадцать девять человек по очереди. Не проще ли было выставить расстрельную команду, так было бы быстрее и проще?
– Я отвечу, но сначала ответь на мой вопрос. Какова задача Комиссара? И какова роль публичных расстрелов?
– Задача Комиссара, – почти хором ответили адъютанты. – следить за исполнением законов и поддерживать боевой дух солдат. А расстрел является показательным примером того, что будет за нарушение законов войны, установленных императором.
– Отвечают прямо как по учебнику, – подумал Комиссар. Почти так, помимо этого наша задача – воздавать виновным по заслугам. В этом ключе расстрельная команда неэффективна. При казни мы вооружены экспансивными патронами, они приносят мгновенную смерть. Это не расплата за преступление. Скажите, что может быть страшнее смерти?
Адъютанты молча переглянулись и опустили голову. Они не могли никак найти ответ.
– Хуже смерти может быть только ожидание смерти. Мучительное ожидание неизбежно надвигающегося рока, это подлинное наказание. Поэтому все отбросы были поставлены в конец строя.