– Что вы ищете сегодня? – спросила я.
– То же, что и всегда, – откликнулся он, продолжая вести пальцем вдоль полок. – Магию.
– Отличный ответ.
Он остановился и повернулся ко мне.
– Вы разбираетесь в магии?
– Насколько может разбираться в ней человек, который ищет её полгода.
Губы его искривила ядовитая улыбка.
– Полгода – это так мало, леди Тэйла.
Высокомерная скотина. Я возвела глаза к потолку, спорить с ним с утра пораньше не хотелось.
– Я ищу символ, – «сжалился» он надо мной.
– Какой?
Он поколебался.
– Пойдёмте.
Мы снова поднялись в читальный зал, и, вынув из-под моей кружки листочек бумаги, он начертил на нём знак, состоящий из переплетения ромбов и зигзагов.
– Похоже на письмо антауров, – сказала я задумчиво.
Он резко повернул голову ко мне.
– Похоже?
Я кивнула.
– Вы искали в гримуарах Артэ Табиуса?
– Искал, – он сжал губы, – я видел четыре его гримуара из шести. Ещё два, по слухам, погибли. Тот, где Табиус писал об Изначальных…
– И тот, где он писал об истоках магии. Они не уничтожены, они пропали незадолго до войны. Считается, что они хранились здесь, в библиотеке Атоллы.
Он вздохнул и, запрокинув голову, прочертил в воздухе полукруг собственным затылком. Видимо, спал он не лучше меня.
– И в чём разница, леди Тэйла? После войны многие не могут найти людей, не то что фолианты.
– Людей – это не ко мне, – сказала я рассеянно, – а вот насчёт фолиантов дело проще. Если кто-то его брал, пусть даже до войны, в архиве должны были сохраниться записи.
Он резко поднял голову. Глаза его блеснули.
– И вы сможете его отыскать?
Я колебалась. Чёрт меня дёрнул повыделываться. Эти записи можно перекапывать годами. И Зерден вряд ли поможет мне в этом. Он смотрел на меня в упор. Я видела волнение в его глазах, но он не торопил. Видимо, догадывался, что требовать от меня что-то бесполезно – я ведь могу их и никогда «не найти». Но и упрашивать не хотел.
– Могу, – сказала я наконец, – если вы мне объясните, что это за знак и почему он так вам запал.
Он снова поджал губы.
– Я не могу.
– Что значит – не можете? Или мы не должны работать вместе?
Он отвернулся и снова прошёлся по комнате, меряя пространство размашистыми шагами. Эта его роба смотрелась так странно… Она часто делает священников и колдунов женоподобными, но с Зерденом это не работало. Я отчётливо видела стройную, но именно мужскую грацию его движений. Плечи его чуть сутулились, но лишь потому, что руки были крепко сцеплены перед собой, и эта сутулость ничуть его не портила.