Глубокой ночью Андрей стоял там, где должна была открыться их с Юрой автомойка, и не знал, что думать и что делать. От увиденного внутренности сжало ледяными клещами, кожа покрылась мурашками. Подобное ощущение может возникнуть у человека, обнаружившего по возвращении домой свою дверь открытой.
Там, где ранее уже был смонтирован бокс под оборудование, сейчас не было ничего – никаких следов выполненных работ, никакого строительного мусора. Асфальт был целым, без каких-либо признаков бурения. А самое необъяснимое, от чего реально стыла кровь, крылось в следующем.
У основания одной из стенок каркаса был такой бордюрный блок с особой приметой – на нем имелась заводская выбоина глубиной до арматуры. При установке конструкции этот блок резали, и теперь он должен был быть пропилен в нескольких местах. Так вот, он остался на месте со своей старой щербиной – то есть, это был именно он, а не какой-то другой, но в остальном совершенно целый. Как будто вернулся к своему исходному состоянию, до распила перед началом монтажа. Словно здесь и не происходило ничего. Все выглядело так, будто попало в прошлое на две недели назад.
Местность вокруг также чем-то неуловимо изменилась. Единственное, что понял Андрей, что больше не видит части ржавых конструкций у дальней границы площадки, ближе к заброшенной стройке.
Оставаться в этом Бермудском треугольнике было страшно, но, как в дурном сне, он не мог убежать из-за внезапно накатившей слабости. Не хотелось поворачиваться спиной к этому месту. На ватных ногах очень медленно Андрей добрался до дороги и поехал к Юре домой.
Его Ниссана во дворе не было, свет в окнах не горел, дверь, конечно, никто не открыл.
Версия с наездом конкурентов осталась, но механизм исполнения был совершенно необъясним. Он осознавал, что нормального ответа на возникшие вопросы просто не существует. Все это казалось невозможным.
Андрей вернулся в машину, охваченный даже не тревогой, а, скорее, апатией. Хотелось разделить эту ситуацию с кем-то, возможно, получить совет, но позвонить друзьям в Крас и рассказать обо всем, почему-то, не выглядело хорошей идеей. Он просто молча сидел за рулем своей машины.
На следующее утро коллеги старались поддержать ее, почти ухаживали. Директриса не вызывала к себе, а сама пришла в класс и, выяснив немногие подробности, которые Света смогла воспроизвести, сообщила, что обоих ребят с родителями поместили под наблюдение в стационар. В школе теперь грядут проверки, подозревают массовое отравление, ее и других детей тоже будут обследовать. Еще, возможно, придется съездить в следственный комитет, чтобы дать объяснение. Мол, в настоящее время идет доследственная проверка. Но лично директриса сомневалась, что речь может идти об отравлении.