Какое-то время я страшно увлекался авиа- и судомоделированием, и вершиной моего творчества стала модель чайного клипера. Соседний пруд показался мне слишком тесным для такого роскошного корабля, и я отважно отправился на весенний разлив реки, спустил «Фермопилы» на воду, ветер надул паруса, и отлично построенный клипер, тотчас взяв крутой бейдевинд, умчался вдаль… Напрасно я бежал, стремительно огибал овраги и препятствия на пути вдоль берега – бесполезно, он уплыл в неведомое – не иначе, как к белым скалам Дувра. Недавно он ко мне «вернулся»: я издал детскую книгу «От мачты до киля» – об устройстве парусного корабля в память о моих умчавшихся «Фермопилах» – и даже получил за нее премию Госкомиздата с замечательным названием «Читаем вместе». Чтение в семейном кругу по вечерам является для меня и до сих пор ярчайшим символом, одним из несравненных достояний и наслаждений мирной и уютной семейной жизни.
Но жизнь брала свое, окружение и двор все сильнее затягивали меня-подростка, и мать после трех моих приводов в милицию и шести двоек в четверти совершила неординарный поступок – резко изменила нашу жизнь: завербовалась в воинскую часть (она была бухгалтером) и увезла меня в Белоруссию. В одно мгновение я оказался среди безбрежных лесов, за тремя рядами колючей проволоки, в маленьком гарнизонном поселке, где были пять панельных домов, школа, плац-площадь, клуб, больница, стадион. Класс состоял из пяти-шести учеников-паинек, офицерских детей в чистеньких костюмчиках, и не учиться там было просто невозможно. Плюс самодеятельность: попавший в армию театральный режиссер Миша ставил патриотические пьесы, и в одной из них – про партизан, с белорусским названием «Выбух» (Взрыв) – я играл гестаповца, который пытал юную героиню-подпольщицу… Зрители, сочувствовавшие юной героине, бросались в меня сливами. И еще в моей жизни появился Александр Иванович…
Это был молодой учитель физкультуры. Он приметил во мне одно важное для бегуна качество – на последнем круге я мог без напряжения, резко, прибавить в скорости и уйти от пелетона (группы бегунов). Он сказал, что если я согласен, то он сделает из меня олимпийского чемпиона на полуторке (1500 м). При этом нельзя не ценить его честность: Александр Иванович признался, что, уцепившись за меня – золотого мальчика, – он выберется из этой дыры. В этом был резон. Тренер по легкой атлетике не похож на тренера командной игры. Он может вести спортсмена всю его карьеру. И порой на крупных соревнованиях я замечаю их. Они стоят в первых рядах зрителей (им не дают пропусков в тренерскую зону) с секундомером в руке и, преодолевая шум трибун и расстояние, кричат что-то своим воспитанникам, пробегающим по дорожке, так они ведут график забега – самое важное для бегуна. Я согласился, и началось…