И мы взяли с собой вот «это вот все» и долго ехали и гадали и думали думу о бренности и тщете и вообще о том, что же значит сие послание.
Дальнейший наш путь к Эльтону лежал параллельно казахстанской границе, вдоль то и дело попадавшихся современных военных городков.
Это была уже Волгоградская область: ровнейшая, как поднос, степь, однако вся, насколько достигал глаз, охозяйствленная. Угадывались бахчи, пастбища, посадки. Через дорогу туда-сюда то и дело перекатывались, цепляясь за разбитый асфальт зловещими клешнями, членистоногие комья перекати-поля. Когда-то я вычитал, что компрессами из пережеванной кашицы этого сухого растения можно лечить укусы ядовитых насекомых. Это какой же суровой во все века должна быть здешняя жизнь, чтобы пережевывать в кашицу перекати-поле?!
Обочь то и дело мелькали типичные немецкие постройки – лютеранские церкви с остроконечными колоколенками, прочные кирпичные амбары, следы былого крепкого хозяйства.
Немцы жили здесь с середины XIX века и до середины XX-го, когда Поволжская немецкая республика была ликвидирована, а большинство ее жителей расселено по Сибири и Казахстану. Всего-то век был их здешнему житью, а насколько же прочное осталось наследие! И сейчас не скажешь, что постройки приходят в запустение, но общий фон, способ хозяйствования уже, конечно, мало напоминают тот стародавний уклад, что был здесь раньше. И что так великолепно описан в романе Гузели Яхиной «Дети мои» на примере волжского поселения Гнаденталь.
Совпадение или нет, но поселок Верхний Еруслан, что лежит на пути к Эльтону, с его замечательно сохранившейся кирхой, раньше назывался Гнадентау.
На подъезде к Эльтону мы сделали остановку, чтобы сфотографировать интересное явление. Здесь пошли пашни, что привлекло сюда огромное количество грачей, основавших немыслимых размеров колонию. Все рассаженные вдоль обочин деревья (по-моему, это акации) оказались облеплены гнездами, как новогодние елки шарами.
Гнезд здесь без счета – на каждой ветви по три, по четыре, а может и больше. И пока деревья стоят еще без листвы, голые, выглядит это все, натурально, как многоквартирные дома.
Конечно, такое встречается и у нас на Урале, и в средней полосе, но не имеет характера сплошного заселения, как здесь. У нас возле какой-нибудь особо привлекательной пашни грачи могут облюбовать несколько тополей или заросли кустов и тоже навить в избытке гнезд. Но в нашей лесистой местности у них есть в общем-то выбор, где селиться. Здесь же, на этой скудной на дерево земле, все, что им остается, это узкая полоса придорожных посадок. И потому грачиные гнездовья, покрывая каждое дерево сверху донизу, тянутся здесь километрами.