В терпении благочестие приобретается и через акты смирения гордыни, непрерывно пытающейся увлечь людей в мир внешний, ибо только в нём бес тщеславия может найти пищу. Когда человек начинает осваивать свой внутренний мир, превращая его в космос-красоту, то он успокаивается, и его притязания во внешней среде становятся умеренными. Ибо мы, раскрывая свои способности, получаем естественным образом то, что безуспешно пытаемся получить в мирской суете – удовлетворение от своей деятельности. Когда люди ставят перед собой какие-либо цели, то, конечно же, понимают то, какие средства должны применить.
Почему в душе, преследующего сугубо земные цели, не может установиться мир, даже если он их достигнет? Да потому, что в любом случае мы вынуждены вступать в борьбу за искомые блага с себе подобными. А без изрядной доли агрессивности, цинизма, т.е. того, что угнетает в нас совесть, достичь успеха невозможно. Но еще раз отметим, что удовлетворения таким образом человек достичь не сможет. Его душа будет находиться в жестких тисках жадности и зависти, её никогда не будет покидать страх, во-первых, перед своей совестью; во- вторых, в ожидании того, что приобретённое будет утрачено, отнято. Это только для красного словца говориться: «деньги не пахнут», они пахнут, и если не потом, то кровью. Удовлетворение может принести только созданное своим трудом, как благо. Если же собираемся что-либо создать во имя своё, т.е. изначально предполагая нанесение ущерба другим, то уже самим фактом злого умысла (вольного и невольного) открываем дверь в свою жизнь настоящему злу. Конечно же, в таком случае мира в душе достичь невозможно. Тем более показать в благочестии братолюбие.
Братолюбие: без него все наши упражнения в добродетели, рассудительности, воздержании, терпении и благочестии можно уподобить сооружению впечатляющего по красоте светильника, который после его создания остаётся не зажжённым, а потому мало полезным для жаждущих света. Достичь душой состояния, в котором она способна проявлять любовь к людям необычайно трудная задача. Она практически невыполнима без постепенного подъема по ступенькам лестницы, о которой мы попытались рассказать выше. Внешне благочестивая жизнь не исключает того, что наше отношение к близким будет оставаться если и не злым, то холодным. Самое страшное сердце – пустое. Господь говорил о том, что мы должны быть или горячи, или холодны, а прочих Он удалит от Себя. Мы можем соблюдать все нравственные нормы, никого не осуждать, делать другим то, чего желали бы и себе. И, тем не менее, окружающие будут стараться держаться подальше от нас. Ничто так не вредит благочестию, как начётничество, ханжество, напускное милосердие. Множество людей отвергают веру, только потому, что не видят в сердцах тех, кто считает себя истинными христианами, действительного братолюбия. Когда рассуждаем о том, что необходимо делать, чтобы жизнь была благочестивой, не одаривая при этом людей теплом и светом своей души, то можем принести им прямой вред.