В школе и в самом деле всё обстояло неплохо. На уроках оказалось, что все, чему меня пытаются научить, я и так уже знаю. Мне хотелось похвастаться моими успехами перед отцом, но его моя учеба как будто не интересовала. Он приходил домой, когда я уже спал и сквозь сон слышал рокот мотора возле дома, лязганье ворот, шаги на первом этаже. Иногда – раздраженный голос матери и недовольное бурчание отца. Только в середине октября отец внезапно заинтересовался моими делами. Пришел с работы в субботу пораньше и первым делом подозвал меня к себе:
– Иди сюда.
– Чего? – спросил я, нехотя отрываясь от просмотра мультиков.
На улице шел дождь, и мой обшарпанный футбольный мяч скучал в тамбуре на обувной полке.
– Давай дневник, – хмуро сказал отец.
Я посмотрел в сторону кухни, где у разделочного стола замерла мама.
– Нет у него еще дневника, – подала она голос.
– Я с сыном разговариваю! – оборвал ее отец.
– Нет у меня еще дневника, – подтвердил я. – После Нового года будем заводить. Мы же только начали учиться. Первый класс.
– И как? – почему-то с хрустом стиснул кулаки отец. – Как учеба?
– Нормально, – пожал я плечами. – Только скучно. Читать я умею. Считать – тоже. Писать только надо… лучше. Но я стараюсь.
– Правильно, – кивнул отец. – Старайся. Сейчас самый важный период. Если покажешь себя хорошо, так все и пойдет… как должно идти. А вот если будешь тянуть… через пень-колоду, тогда потом вдвое перерабатывать придется. На два метра в высоту будешь прыгать, а тебе полтора будут засчитывать!
– Я не могу пока на два, – сказал я. – И на метр не могу. На метр на пятерку – только в четвертом классе.
– Я не об этом, – поморщился отец.
– Сергей, он ребенок! – не выдержала мама.
– Мы все были детьми! – раздраженно отмахнулся отец. – А потом – раз! – и ты уже не ребенок. Жизнь – довольно поганая штука. Когда вырастешь, учиться будет поздно.
От отца пахло перегаром. Но он приехал домой на машине. Как же он сел за руль? Отец же сам учил меня, что после выпивки садиться за руль категорически нельзя!
– Ты меня понял?
Он смотрел на меня жестко, хотя мне и чудился в его взгляде мой прежний отец – веселый, ироничный, добрый. Уж лучше бы он говорил со мной как раньше: «Иван Сергеевич! Извольте подойти ко мне и объясниться!» Интересно, почему это жизнь – поганая штука?