– Занятно. – Вообще нисколько, просто я дурею, и мне нужно защищаться. – Ты думаешь, я хочу, чтобы мои губы стали похожими на твои? Сколько чужой слюны на них побывало? Сколько зубов их кусало?
– Занятно, что ты осуждаешь меня за активность. – Правда занятно или ты имеешь в виду что-то другое? – В то время как мне и в голову не пришло судить тебя за патологическую пассивность.
Ох. Что-то другое, не такое уж и неожиданное. Какая прелесть, Чон Чоннэ. И какая жалость.
– Патологическую, – я же могу уточнить с крохотной тенью печали в уголках губ, – пассивность?
Ты мне ответишь? Нет. Прикрываешь глаза. Чертыхаешься.
– Итан, я не это им…
– Я только что дорисовал твой психологический портрет, Чон Чоннэ. – Слушай теперь меня. – Думаю, ты считаешь, будто отсутствие сексуального опыта и личной жизни индивида доказывает его несостоятельность как личности. – Тихо, не перебивай, не набирай воздух в легкие. – А если этот индивид скажет, что это его осознанный выбор или особенности самоопределения, и при этом будет по общим меркам не особо привлекательным, ты обязательно подумаешь, что его попросту никто не хочет, не клеит и не добивается, а значит, эта позиция – всего лишь прикрытие.
– Итан, я…
– …посредственный, заурядный и законсервированный представитель рода человеческого, с которым я точно не хочу связываться.
– Итан!
Вау. Ты только что повысил на меня голос. Это как хлопок ладонью о стол, которого не было. Сердишься. Я вижу это в глазах.
Вау.
– Стой! – Вскакиваешь вслед за мной, когда я забираю телефон с рюкзаком и направляюсь к выходу по проходу между столами. – Итан, остановись!
– Джей!
Все тот же голос возмущенно пытается до тебя дотянуться.
– Итан! – А ты не слышишь как будто. Только зовешь и следуешь за мной по пятам, спускаясь по лестнице. – Я ошибся, черт возьми! Я хотел сказать «врожденная», выбрал не то слово!
Мне так хочется рассмеяться.
– Хуже отговорки я не слышал.
Вместо этого забираю ярко-синее пальто из раздевалки и надеваю, стараясь не торопиться. Стараюсь. Выглядеть нисколько не задетым лично.
– Ты думаешь, мне легко с тобой разговаривать? – Вырастаешь передо мной у дверей.
– Как ты собрался будить меня поцелуями, если не способен вытерпеть обычный диалог?
Вот это ляпаю, не подумав. Просто задребезжал в голове наш первый разговор. Твой первый вопрос про мой день рождения. Твоя первая дерзость – наглая убежденность в том, как все будет.