В самом деле, мы мельком увидели полоску Темзы, где фонари отражались на широкой глади, но наш кэб мчался дальше и вскоре углубился в лабиринт улиц на другом берегу.
– Вордсворт-роуд, – продолжал мой компаньон, – Прайори-роуд, Ларкхолл-лейн, Стокуэлл-Плейс, Роберт-стрит, Колдхарбор-лейн. Кажется, мы попадем не в самые фешенебельные районы.
Действительно, мы достигли сомнительной и мрачной местности. Длинные ряды унылых кирпичных домов оживляли только резкий свет и мишурное сияние пивных на углах. Дальше следовала череда двухэтажных вилл с миниатюрными палисадниками, а затем опять нескончаемые ряды новых кирпичных строений – чудовищных щупалец, которые гигантский город запускает в сельскую местность. Наконец кэб подъехал к третьему дому в очередном ряду. Все эти дома пустовали; тот, у которого мы остановились, так же окутывала темнота, как и соседние, и только один-единственный огонек мерцал в кухонном окне. На наш стук, однако, дверь немедленно распахнулась, и перед нами предстал слуга-индиец в желтом тюрбане и белой свободной одежде с желтым поясом. Эта восточная фигура выглядела до странности неуместной в обычном дверном проеме третьеразрядного загородного жилого дома.
– Сахиб ожидает вас, – произнес он, и при этих словах откуда-то из внутренних помещений донесся резкий писклявый голос:
– Веди их ко мне, хидмутгар, – веди их прямо ко мне!
Глава IV
Рассказ лысого человечка
Мы последовали за индийцем по слабо освещенному мрачному коридору, почти без мебели. У одной из дверей по правую руку наш проводник остановился и распахнул ее. Нас залил поток желтого света, в центре которого стоял человечек с очень большой вытянутой головой. Ее обрамляла рыжая щетина, и голая сверкающая макушка выглядывала из нее, подобно горной вершине из окружения елей. Он стоял, сплетая пальцы; лицо, то улыбчивое, то хмурое, непрерывно дергалось, ни на секунду не оставаясь в покое. Природа наделила его отвисшей губой, чересчур обнажавшей ряд желтоватых неправильных зубов, которые он тщетно пытался скрыть, постоянно проводя ладонью по нижней части лица. Несмотря на слишком заметную лысину, он производил впечатление молодого человека: как оказалось, ему шел всего лишь тридцатый год.
– К вашим услугам, мисс Морстен, – повторял он тонким высоким голосом, – к вашим услугам, джентльмены. Прошу, войдите в мое скромное обиталище. Мой кабинет невелик, мисс, зато устроен по моему вкусу. Оазис искусства в дикой пустыне Южного Лондона.