– Зачем вернулся в дом повар-мулат?
– Думаю, из-за странного создания, что хранилось в кухне. Он не более чем примитивный дикарь из лесной глухомани Сан-Педро, и то был его фетиш. Когда они с сотоварищем готовились к бегству в какое-то заранее подготовленное место (где наверняка уже обосновался их сообщник), спутник уговорил его не брать столь подозрительный предмет домашнего убранства. Но сердце влекло мулата к его сокровищу, и на следующий день он вернулся, через окно разведал обстановку и увидел водворившегося в доме Уолтерса. Мулат прождал три дня, суеверные чувства не давали ему покоя, и он совершил новую попытку. Инспектор Бейнз со своим обычным лукавством в беседе со мной сделал вид, будто не придает значения этому инциденту, однако на самом деле оценил его важность и подготовил ловушку, в которую дикарь не замедлил попасться. Что-нибудь еще, Ватсон?
– Растерзанная птица, ведро с кровью, обугленные кости – все жуткие тайны этой кухни.
Холмс улыбнулся и перелистнул страницу в записной книжке.
– Я провел утро в Британском музее и навел там кое-какие справки. Вот цитата из труда Эккермана «Вудуизм и религии негроидов»:
«Истинный последователь вуду перед каждым важным шагом приносит жертвы своим нечистым богам, дабы их умилостивить. В особых случаях этот обряд принимает форму человеческого жертвоприношения, сопровождаемого каннибализмом. Но обычная жертва – белый петух, которого живьем разрывают на части, или черный козел, которому перерезают горло и затем сжигают тушу».
– Как вы убедились, наш друг-дикарь весьма ортодоксален в следовании своим ритуалам. Это гротескно, Ватсон, – добавил Холмс, неспешно застегивая свою записную книжку, – но, как я уже имел случай заметить, от гротеска до ужаса всего один шаг.
Отбирая самые показательные расследования, демонстрирующие поразительную силу интеллекта моего друга Шерлока Холмса, я старался, насколько возможно, останавливаться на тех, которые при минимальной сенсационности предоставили обширную область для применения его талантов. Однако не всегда, к сожалению, удается снять с криминального содержания налет сенсационности, и перед хроникером встает дилемма: либо жертвовать существенными подробностями, а значит, давать неверное представление о деле, либо использовать материалы случайные, а не отобранные сознательно. Теперь, после этого краткого предисловия, перехожу к описанию необычной и притом на редкость ужасной цепи событий.