Тем временем, на часах уже без пяти минут утро.
– Ужас! Ты куда делся-то? Иду впереди, оглядываюсь, а тебя нет. Думал, ходу дал. Не пугай так, ладно?
– Меня мужик какой-то снаружи встретил. Внезапно, имя моё знает. Кстати, только сейчас подумал, а откуда он его, мать, знает? В новостях вчера ты не говорил, а я и не представлялся.
– Может из полиции? У них-то доступ точно есть ко всей инфе.
– Нет, он фанатик.
– В плане?
– У него церковь какая-то и всё такое. Верит сам и мне про веру рассказать хотел. Пытался, покрайней мере.
– А ты?
– А сам-то как думаешь? Какая еще вера? Сторонился я его, – Аксель медленно разливал кипяток по кружкам. Весь организм еще был в состоянии… легкого анабиоза.
– Понял, что ничего не понял. Звучит странно, верить в бога в нашем-то веке. Нонсенс, но давай пока без этого. У нас с тобой есть дело важнее.
– Да не то, чтобы в бога. Он странный, но, вроде, не настолько. Слушай, а может можно без меня? Ну, весь этот сегодняшний театр.
– «Не можно», amicissimus.
– Я серьезно. Мне херово, – позывы тошноты подкатили к горлу.
– Нет, без тебя это будет повторение вчерашнего моего монолога. А оно нам не надо. Будь в эфире, я не прошу от тебя его вести. Просто что-то подмечать и отвечать на вопросы. Хочешь пива? Или еще чего покрепче?
– Не знаю. Утро. Странно пить так рано. Точнее, отвык от такого.
– Добро, если что, дам горячительного. А пока садись, не мешайся, дай провода проведу как надо. Что-то херня получается…
***
В принципе, чего и следовало ожидать. Ничего из этой «затеи» не вышло. Аксель сидел и хлопал глазами, Томми, по началу, был заведен и рьян, но после часа монолога в пустоту и отсутствия отклика со стороны слушателей, тоже стал увядать.
Самое удивительное, что Акса это так же… расстроило. Вот, что значит человеческое нутро: бессмысленное и беспощадное. Не желать что-либо делать, сомневаться, что дело стоит свеч, а когда, всё на самом деле пойдёт под откос, начать расстраиваться, что ничего не получилось. Классика.
– М-да, не такого я ждал, – ребята шли домой, понуро опустив головы и руки.
– Угу, – пнул один из парней лежащую на земле пробку.
– Я завтра еще попробую. Придумаю, что-нибудь, и попробую. Три дня повестки – это уже серьезно.
– Ладно, – пнул со всей силы Акс треклятую пробку.
– Amicissimus, ты что-то совсем не ищешь путей к справедливости, – Томми был явно не в восторге, что всю «работу» приходилось делать одному.