Потому что её отец – убийца?
Живот стянуло холодком.
– Она не уверена в себе, – выдал Рыжий и стукнул пустым стаканом о столешницу.
Аня покачала пальцем.
– А-а. Домыслы. Ты не можешь определить это по билету.
– Да что ты мне пальцем водишь?! Домыслы! Домыслы – это буянить в океанариуме в тупейшей надежде, что это приблизит к преступнику. Домыслы – это селить у себя девку с неустойчивой психикой, а потом стоять над ней как над твоей козой, там, или лошадью. Домыслы…
Рыжий замялся и заглох. Аня подождала продолжения, затем двумя руками подняла чашку и глотнула кофе. Горячая жидкость ошпарила язык, пробежала по пищеводу и согрела желудок. Во рту остался лёгкий ореховый вкус.
– Я вся внимание.
– Помада на билете слишком яркая для её возраста; место выбрано так, что лицо всегда в тени. Черты от этого сглаживаются, она выглядит моложе.
Аня покачала головой.
– Ну, я тоже сюда села, разве я не уверена в себе?
Рыжий фыркнул, подцепил ветку зелени из салата и пожевал. Его глаза с вожделением смотрели на кофе Ани – на кофе, который Рыжему запретили во время последнего медосмотра, как и все жареное, копчёное и перчёное.
– Коротышка, – начал он с набитым ртом. – Неудачница. В школе была похожа на Винни Пуха. Друзей нет. Твой отец…
– Меняем пластинку, – резко перебила Аня. – Женщине за сорок, она не уверена в себе. Что мужчина?
– Да, что?
Аня дёрнула бровью. Подумав, доела торт, допила кофе и промокнула губы салфеткой.
– Ладно… эм-м… Он и есть причина её неуверенности. Он ставит ногу на батарею… Изображает из себя?.. Ему лет двадцать, отсюда её желание выглядеть моложе. То есть мать и сын.
– Красная помада на билете для сына? Ты в своём уме?
Аня закатила глаза.
– Ну, хорошо, любовник.
Рыжий кивнул и снова без выражения, без удовольствия вгрызся в свой салат. Захрустели огурцы и капуста, зачавкали помидоры. Наконец он поднял вилку и помахал ею в воздухе, как дирижёр – палочкой.
– Бывший. Они давно не виделись.
– Это почему?
– Кофе, когда я сел на стул, ещё не высох. Они были тут буквально перед нами.
Аня наклонила голову и вопросительно посмотрела на него.
– И-и?
– Сколько сейчас времени?
– Я бы достала телефон, но… – Аня приподняла руки и поклацала наручниками. Стянутая кожа на запястьях отозвалась болью. – Ай-й… ты снимешь их когда-нибудь?
– Сейчас два часа дня. Рабочий день. Самое время для встречи в отеле или дома. Но они в кафе.