– Зрелище не для слабонервных, но ты ничего не бойся. Спящие не причинят вреда. Хотя может показаться, что это не так. Готов?
Боря кивнул. Светлана толкнула дверь. Комнатка была небольшая, света из коридора вполне достаточно, чтобы осветить огромную фигуру, подвешенную к потолку.
– Ой, – вырвалось у Бори. Он ожидал увидеть спящую, сухонькую старушку в кровати, у которой не было сил встать, чтобы сходить в туалет.
А увидел висящую женщину, необъятную, словно искусственно раздутую. Он присмотрелся – ее, действительно, раздуло. Тело было запаковано в толстую розовую ночнушку то ли в цветочек, то ли в горошек – сложно разобрать, сейчас это просто огромные расплывчатые пятна, местами разорванные. Ночнушка натянулась на необъятном заду, как цирковой шатер; из-под нее торчали слипшиеся гигантские колонны-ноги, в красных продольных разрывах. Некоторые трещины были сухими или покрытыми коростами, а некоторые сочились кровью. Одна трещина прямо на глазах у Бори разошлась и намокла, по ноге потекла тонкая струйка крови. И запахло неприятно, как содержимое пупка. Руки тоже были гигантскими и торчали в разные стороны, пальцы-сардельки слиплись, настолько сильно их раздуло.
– Она что, живая? – спросил Боря.
– Да, – ответила Светлана, – она живая. И я не знаю, что делать… Я захожу к ней несколько раз в день, дезинфицирую раны, но ее продолжает раздувать.
Света открыла ящик стоящего у стены комода и достала оттуда банку с какой-то жидкостью, упаковку ваты и принялась обрабатывать вновь образовавшуюся трещину. Она задевала Спящую, и та потихоньку поворачивалась к Боре лицом. В какой-то момент он почувствовал, что сейчас упадет в обморок – когда увидел две вздувшиеся груди, прорвавшие ткань ночнушки и торчащие наружу как два автомата. Они были огромными, с черно-коричневыми сосками с палец толщиной. Шеи совсем не было, сразу от груди начиналась шарообразная голова без намека на морщинки на лице. Кожа была натянутой и синюшной.
Боря хотел что-то сказать Светлане, но тут увидел, что раздутая женщина смотрит на него. Его ноги подкосились, и он рухнул на диван. Спящая, действительно, была жива и шевелила глазами, она видела и смотрела прямо на него. Глазные яблоки в красных прожилках выдавились из глазниц и торчали наружу. Женщина пыталась вращать ими, но не могла – они засохли. Губы у женщины плотно сомкнулись, как будто она набрала полный рот ценной воды, которую никак нельзя выплюнуть. (Боря не мог назвать ее старушкой, потому что она совершено точно не выглядела старой – от раздутости на ее лице, руках и других, кхм, «открытых» частях тела совсем не было морщин). И она не была повешена – Боря не увидел никакой веревки. Женщина просто висела в воздухе, царапая макушкой с редкими короткими волосами потолок. Судя по всему, она левитировала, и, наверное, от того, что ее тело раздулось.