Градислав мысленно перебирал девиц, с кем можно было бы закрутить отношения, не так чтобы серьёзные. Хотя может уже давно было пора найти постоянную барышню. Он знал нескольких, кто, как мужчина был уверен, не отказали бы ему, пожалуй, даже были бы рады его вниманию. Некоторые даже недвусмысленно намекал воину, что не против завести с ним отношения. Мужчина вдруг понял, что никто из них его не привлекает. Среди них были красавицы, и те, у кого была слава искусных любовниц, и даже те, кто обладали и первым, и вторым сразу. Но ни одну из них он не мог представить рядом с собой. Не возникало никаких позывов. Более того, стоило ему подумать о совместной ночи, как даже возникало отвращение и брезгливость.
А следом Градислав понял, что не хочет никого кроме той страстной прелестницы из сна, правда до того момента, как у неё лицо племяшки обнаружилось.
«Вот дурак, – обругал он сам себя, – где я тебе эту девицу-то раздобуду! Тем более, что настоящего-то лица я её так и не видел».
Подумал так и сам удивился, что лицо племяшки считает не настоящим. Легче правда не стало, так как мысленно рядом с собой он представлял только её, и тогда начинало сладко щемить в душе и не только. Градислав мотнул головой, пытаясь отогнать не отпускавший его морок ото сна, и зашагал в общий зал, где собиралось войско на завтрак.
Барон изредка выходил к завтраку. Обычно, если были какие-то важные дела ратные, не оговоренные заранее. Но чаще он решал все вопросы с вечера, а в общем зале появлялся лишь к обеду или даже к ужину. Вечернее застолье заканчивалось далеко за полночь, поэтому спал барон обычно до обеда.
Это был грузный мужчина лет сорока внешне, хотя на деле ему было куда больше. Ключница, которая попала в замок девочкой, говорила, что пятьдесят лет тому назад барон выглядел почти также, разве что худее был.
Рыжие волосы барона кудрями ложились на плечи, борода и усы, которые аккуратно подстригались, были такого же огненного цвета и настолько густыми, что цирюльник говорил, что за одно бритьё дважды точит бритву.
Помимо барона, его наложниц и многочисленных слуг во дворце ещё жили дружина, которую составляли дружинники из местных и наёмники. Вторые отличались от первых лишь тем, что пришли служить за деньги. А когда договор заканчивался – могли уйти. Дружинники же были местные, попали во дворец совсем юными, и служение считали своим долгом. Были даже такие, кого пристроили в услужение в замок, а они себя проявили и попали в дружину.