– Она у медиков. Перелом ребра, вывих кисти, – пока её лечат, суда не будет, только это я могу тебе обещать.
– Вы решили спрятать дочь от меня, чтобы я не наделал глупостей? – адмирал поднял глаза на главу альянса. – Я и так их не собирался делать. Отпусти девочку, Той, это ни к чему.
– Пока она побудет у нас. Это станет для тебя стимулом в обучении биона правильным вещам. Свободен.
– Я могу увидеть её?
– Когда будет возможно, я пришлю за тобой.
Тогун обернулся в дверях:
– Я не хочу тебе напоминать о своих заслугах перед Теонурианом, Той, и не хочу потерять дочь, поэтому давай не допустим, чтобы девочка пострадала, а город достался врагу.
Тогун вышел из зала заседаний испытывая злость: его дочь, его славная Айлин, оказалась разменной монетой для альянса, козырем против него. Он должен был это предвидеть! Но ведь он столько циклов доказывал свою лояльность! Первым взмывал в небо, ведя за собой штурмовики! Вот как и сегодня, – только сработала аварийная система, а он ринулся на своём проверенном временем боевом друге к шлюзу. В этот раз Сониум не поскупился: на орбите Теонуриана висел их единственный боевой крейсер, который защищало около сотни штурмовиков. Только разница была в том, что штурмовики вражеской материнской планеты вели не бионы, а живые лётчики. В этом и было превосходство в защите адмирала, что малейший импульс бионы просчитывали гораздо быстрее, чем человеческий мозг. Тогун всегда был уверен в победе, тем более, что Сониуму нужны были города с целым куполом, – перенаселение там было гораздо сильнее. Сониум проигрывал раз за разом и, взяв передышку, снова нападал. И если альянс не вернёт Тогуну Бикару дочь, адмирал может при поддержке Сониума поставить свои условия, только города больше не будет. Выбор не в пользу Теонуриана, выбор в пользу Айлин. Тогун Бикар всегда останется для Теонуриана чужаком, как и его дочь…
Той Кринс после ухода адмирала глубоко задумался: козырь в рукаве в виде Айлин Тогун Бикар поначалу показался ему лучшим, что могло случиться. Он знал девочку ещё малышкой, качал на руках, но политика не терпит сантиментов. Сейчас же, после разговора с теперь уже "бывшим другом", его самого такой козырь никак не устраивал, – адмирал был вожаком и кумиром всего флота, как бы не контролировали адмирала, его отвага и героизм получали отклик в юных сердцах. За ним готовы были идти, учиться у него, перенимать знания и получать опыт рядом с таким наставником. Той Кринс, выругавшись, ударил по столу кулаком и открыл канал связи с медицинским блоком.