– Домомысл говорил, – начала Гнеда, и её голос зазвучал напевно и отдалённо, и стало понятно, что она не раз заставляла своего опекуна повторять этот рассказ, затвердив его наизусть, – что это произошло в самую тёмную и холодную из осенних ночей. Бушевала гроза, лил дождь, ветер гнул деревья, и никто в деревне не отваживался высунуться за порог. Домомысл развешивал заготовленные травы и не сразу понял, что звук снизу – стук в дверь. Он сразу почувствовал волнение, ведь в столь поздний час и непогоду едва ли стоит ждать обычных гостей.
Отсутствующий взгляд Гнеды устремился вперёд, словно она пыталась увидеть сквозь года события той судьбоносной для неё ночи.
– Когда второпях он спустился по лестнице, стучать уже перестали. Открыв дверь, Домомысл заметил на пороге свёрток. Оглядевшись по сторонам, он не смог никого увидеть. Так он нашёл меня… Наутро Домомысл обежал всю деревню в поисках помощи и моих возможных родителей, но ни у кого не пропадали младенцы. Меня принёс в Переброды кто-то чужой, пришедший к нам по Дороге…
Девочка вздохнула, а уголки её рта печально опустились вниз.
– Твой рассказ и вправду грустный, – посочувствовал Катбад, положив свою большую ладонь ей на плечо. Он легонько сжал его, ободряюще улыбнувшись. – Не кручинься о том, что мелят глупые мальчишки. Возможно, когда-нибудь ты найдёшь своих родителей или узнаешь, кем они были и что их заставило так поступить.
Гнеда вскинула на него глаза, в которых сверкнула надежда.
– У меня есть кое-что, что поможет мне разыскать их, – тихо произнесла она и, засунув руку за пазуху, бережно вынула небольшой предмет, висящий на верёвочке у неё на шее. – Это всё, что было при мне, когда Домомысл нашёл меня.
Взору Кузнеца предстал крошечный серебристый жёлудь с золочёной шапочкой. Украшение было сработано так тонко и искусно, что Катбад невольно ахнул.
– Домомысл сказал, чтобы я никому не показывала его, – прошептала Гнеда.
– Тогда тебе стоит послушаться своего воспитателя, – строго ответил Катбад, с трудом отводя взор от подвески. – Мне известно немного умельцев, способных изготовить такую вещицу. Уж поверь, я знаю, о чём говорю.
Девочка торопливо спрятала украшение и виновато посмотрела на Кузнеца.
– Ты хороший. Ты не обидишь меня, – еле слышно проговорила она.
Катбад смягчился, но ответил без тени улыбки: