Мужчина беззвучно взял один конец пояса в правую руку, другой – в левую. Развернулся, чтобы удобно было раздвинуть шторы плечом. Но пока он только наблюдал за девушкой, выжидая.
Она заметила на полу книгу, кинула быстрый взгляд на ночной столик, потом снова посмотрела на книгу и сделала ровно то, на что он надеялся. Она откинула одеяло и спустила ноги на пол, протягивая руку к халату. Затем поднялась и начала просовывать руки в рукава халата, повернувшись в этот момент к окну спиной. Мужчина в коричневом костюме раздвинул шторы плечом и беззвучно шагнул в комнату. Неуловимо быстрым движением он перекинул пояс от халата через голову девушки, перекрестил концы и стянул на горле. Вскинув колено, он уперся ей в область талии, заставив упасть на четвереньки, сам же насел сверху, вжимая ее в пол. Пояс от халата врезался ей в горло, превратив неистовый крик в тоненький, едва различимый писк. Мужчина в коричневом костюме уперся коленями в плечи девушки, обеими руками затягивая пояс на ее шее.
Он замер в таком положении, размеренно жуя резинку и наблюдая за конвульсиями ее тела и слабыми движениями рук, скребущих по ковру. Он проявил осмотрительность, не применяя чрезмерной силы, и натягивал пояс ровно настолько, чтобы кровь перестала поступать к мозгу, а воздух – к легким. Он удерживал девушку без малейшего труда, глядя с отстраненным интересом, как судороги становятся все слабее, переходя в агонию только лишь с рефлекторными сокращениями мышц.
Он прижимал тело девушки коленями, туго стянув пояс, еще минуты три или четыре, затем, убедившись, что она больше не шевелится, аккуратно снял пояс с шеи и перевернул тело на спину.
Заметив, что из одной ноздри вытекла струйка крови, запачкав ковер, мужчина нахмурился. Он приложил палец к глазному яблоку девушки, а затем, не ощутив ответного трепета, поднялся и отряхнул брюки, одновременно быстро оглядывая комнату.
За дверью напротив кровати обнаружилась небольшая ванная комната. Заметив привинченный к двери крепкий крючок, мужчина одобрительно кивнул.
Следующие минут десять он провел, обустраивая место преступления по своему разумению. Его движения были неторопливыми и хладнокровными. Завершив дело, он окинул комнату быстрым пронзительным взглядом, не упускавшим ни одной детали, не оставлявшим без внимания ничего, что могло бы послужить уликой.