Она искренне верила в это. А мне тогда казалось, что большего горя быть не может.
Сегодня назревает паршивый день. Я понимаю это, открыв глаза. Из окна ординаторской, насупившись, словно я – цель истребления, на меня косятся серые облака, тянущие за собой как тяжёлую артиллерию свинцовую тучу. Вероятно, её грозный вид должен привести меня в смятение, а если не поможет, нанести подлый мстительный удар по настроению. Я принимаю вызов и, отключив паникующий будильник в телефоне, встаю.
Первая атака хмурого утра отбита холодной водой и мятной зубной пастой. Включаю чайник и, прихватив на посту градусники, отправляюсь на утренний обход.
В четвёртой палате пациенты ещё спят, приходится их будить:
– Господа выздоравливающие, подъём! Проверка градуса здоровья.
Раздаю пробуждающимся пациентам градусники.
Один из них усмехается:
Лучше б ты его наливал, а не проверял!
– С утреца пораньше хорошо зашло бы! – смеётся второй.
Подхожу к тяжелобольному – пожилой мужчина с острым приступом панкреатита.
– Доброе утро. Как самочувствие? – протягиваю ему градусник.
– Илюшенька, – мой “тяжёлый” еле слышно стонет, – дай таблетку, что ли, какую… Болит…
Подхожу к нему, трогаю лоб, проверяю капельницу:
– Не надо вам таблеток, хватит болеть.
– Как же, Илюшенька, без таблеток? Сильно болит ведь…
– Вот приучили организм к таблеткам, он и не борется совсем.
– Да куда там бороться? Лет-то мне сколько…
– Ну сколько? Сейчас укольчик сделаем, и после обеда можно к невестам!
Вздыхает, пытается приподняться и наклонится к тумбочке:
– Мы же договорились, сначала укольчик.
– Илюш… Достань-ка там в тумбочке… Видишь, рубашка?
– Переодеть?
– Ага. Достань.
Достаю рубашку, она тёплая, байковая.
– Мёрзнете?
– Есть маленько.
Помогаю старику надеть рубаху поверх тельняшки. Он суетливо шарит в карманах, достаёт скомканные деньги, протягивает мне:
– Вот, возьми…
Пытаюсь пошутить и подзадорить его:
– Обижусь, укол не сделаю.
– Ты со мной сколько возишься… Возьми.
Поправляю подушку у него под головой:
– Иван Григорич, проехали.
Старик смущённо предпринимает ещё одну попытку:
– Илюша, я ж от чистого сердца…
– Чистое сердце для большой и чистой любви.
Старик посмеивается.
– Свидетелем меня возьмёте?
Морщинки на лице старика собираются и расплываются в мягкой улыбке.
– Сначала я на твоей погуляю! – говорит он с хитрым прищуром.