С Раечкой мы поженились, нас направили работать под Москву на станцию Столбовую. Меня на тепловоз, Раечку на работу при станции. Пошли дети – все девочки друг за другом – Галичка, Томочка, Люся.
Беда случилась неожиданно. Раечка получила заражение крови из-за женских дел, так как не хотела больше иметь детей. В больнице пролежала неделю, пенициллин и другие антибиотики не давали, угрожали судом.
Я остался один, началась другая жизнь, полная забот о детях. Я уезжал на двое суток, а девочек замыкал в доме одних. Есть было нечего, и я стал покупать в Москве или по пути какие-то продукты и дороже продавал, выкраивая немного для детей. Девочки меня очень ждали под замком, они всего боялись, плакали – ведь им было 6 лет, 5 лет и 3 года. Боже мой, как я за них боялся и как в таком состоянии работал на тепловозе.
Но всё это скоро кончилось, меня на станции взяли милиционеры и сказали, что это спекуляция, и арестовали. Не буду вспоминать о том, как я просил только сбегать домой и убедиться, живы ли они. Детей определили в детский дом, меня в тюрьму в город Игарку.
Я в своей жизни ни до тюрьмы, ни после не писал писем, а из тюрьмы столько писал детям, что хватило бы на много романов. Я описывал всё, что разрешалось, леса, снега, реки, северные сияния. Девочки мне тоже писали, как могли, с каждым годом всё лучше и больше. Учительница читала в классе мои письма. Я, когда узнал, что мои письма читают всему классу, стал писать лучше, старался делать меньше ошибок. Девочки мои писали, что учительница Мария Ивановна видела мои ошибочки, но говорила, что очень трудно писать в неудобных местах.
Я играл на баяне, и мой брат Степан прислал мой баян в Игарку. В тюрьме меня определили к заключённым, которые соображали в технике. На реке Игарка шло строительство, мы собирали и запускали турбины. Я старался выжить, не пил, не курил, уходя в тайгу на работу, собирал дикий чеснок от цинги. Но всё-таки ногу обморозил, и она дала о себе знать сейчас.
Все годы, проведённые в заключении, я вставал с мыслями о дочках, а вечером мысленно желал им спокойной ночи. Сколько дум я передумал там, казнил себя за жену и детей. Так прошло много лет, наступил 1953 год. Умер Сталин. Меня выпустили, и я сразу поехал за дочками в детский дом, я их по фотографиям сразу узнал.