– Я предлагаю вам десять тысяч рублей, и мы не открываем этот ящик, – холённая ручка телеведущего легла на крышку чёрного ящика.
Глазки игрока, женщины лет пятидесяти в чёрной просторной блузке, нервно забегали из стороны в сторону. Десять тысяч – это много, четыре безусловных базовых дохода за раз. Но в самом ящике может оказаться гораздо более ценный приз. Конечно, легковой автомобиль, телевизор или видеосистема с обалденной акустикой в этот не такой уж и большой ящичек не влезут. Но вместо них, и в качестве их, могут оказаться ключи, фотография или технический паспорт. Так что судить о содержимом чёрного ящичка по его размеру ни в коем случае нельзя.
Очередное дебил-шоу, Юрий лениво зевнул. Рука небрежно бросила на низенький столик перед диваном, на котором растянулся Юрий, пульт управления телевизором. Что там в чёрном ящике, или пятидесятилетняя тётка окажется в пролёте с десятью штуками, Юрия напрочь не интересует. У телевизора больше сотни разных каналов. Всё бы ничего, да только нет никакого желания смотреть хотя бы один из них. Одним словом, депрессия.
– Я…, я…, я выбираю…, – голос пятидесятилетней тётки нервно задрожал от страха и жадности.
Да чтоб тебя, Юрий вытянул руку, палец с первой же попытки очень удачно ткнулся в красную кнопку, телевизор тут же вырубился. Юрий вздохнул, ему бы проблемы этой тётки.
Сколько сейчас времени? А хрен его знает. Впрочем, если судить по Солнцу за окном, вроде утро позднее, или день ранний. На низеньком столике рядом с пультом управления валяется раскрытая коробка с пиццей. Если принюхаться, то можно уловить тонкий аромат плавленого сыра и перца. Пожрать, что ли? Юрий лениво скосил глаза на половинку круглой пиццы. Так, вроде, буквально только что слопал первую половину.
Скучно. Невыносимо скучно, почему и делать абсолютно ничего не хочется. Юрий чувствует себя так, будто он превратился в сгоревшую избу. По началу, когда он только-только угодил в «Благодатный мир», всё было просто супер: в избе тепло, сухо и пахнет свежим хлебом. Потом, после возвращения из «Бункера», завоняло помоями, а через щели в окнах задул ледяной ветер. Ещё позже в печи ярко и жарко запылала надежда. Но! Нельзя же до бесконечности подбрасывать и подбрасывать в топку всё новые и новые поленья. Настал момент, когда печь треснула и рассыпалась по кирпичикам. Следом сгорела изба. Юрий перевернулся на левый бок. И вот теперь, можно сказать, он тупо валяется на пепелище и тупо пялится в зомби-ящик. Да и тот уже вконец надоел.