– О, пусть оно ему и принадлежит, – рассмеялась Грета. – Я не претендую.
– Он – девочка, – усмехнулся Алистер. – Кажется, вам не придется тратить на меня свою силу.
Нахмурившись, мэдчен Линдер ковырнула пальцем подсохшую кашицу, и, когда та отвалилась, показались ярко-розовые шрамы.
– Удивительно.
– В Кальдоранне не все гладко. Я усмирял кое-какие, м-м-м, неспокойные места и, победив, немного пострадал. – Он пружинисто поднялся на ноги и ярко улыбнулся. – Это ответ на второй вопрос. Домой!
– Что?! – Грета дернулась, пространство вокруг нее завертелось, и через секунду она недоуменно смотрела на заплаканную Тирну. – Ничего себе.
– Грета! – Соседка подскочила к ней и тут же отшатнулась. – Дорф, барьер. Прости меня, прости-прости! Но это же оживший кошмар!
Выйдя за пределы барьера, Тирна опустилась на пол и натурально, очень некрасиво зарыдала. Грета подошла, обняла за плечи и забормотала всякую утешительную ерунду.
– А хочешь, мы позовем в гости зайчика, и он поймает твою грустишку? – выдала, наконец, мэдчен Линдер.
Икнув, Тирна остервенело потрясла головой:
– Не хочу. Ты меня простишь? Я бы не смогла. Простить. Я бросила тебя одну, с монстром.
– Тшш, он никакой не монстр. Просто раненый мужчина. Я помогла ему исцелиться, и все, он отправил меня сюда.
– Скажи, что телепорт был обычным, – безнадежно попросила Тирна.
– Самым обычным, – уверенно солгала Грета. – Я, правда, перемещалась всего раз десять или… да, десять. Этот – одиннадцатый.
Тирна утерла слезы и крепко вцепилась в руки мэдчен Линдер:
– Ты уверена? Ты точно уверена?
Идти на попятную было бы глупо и неловко, поэтому Грета уверенно сказала:
– Да. Сто тысяч раз – да. А теперь пошли в общую зону и ты мне расскажешь, с кем спутала дерра Ферхару.
К сожалению, в комнате не нашлось ни чайника, ни чашек. Занять руки оказалось совершенно нечем, и Грета чинно сложила ладони на коленях.
– Итак, – выразительно произнесла мэдчен Линдер.
Тирна взлохматила свои вихры и пробурчала:
– Теперь мне еще стыднее. Тебе, наверное, пришлось тащить его на себе, да? В общем, я заметила у него шрам. В виде двух многоугольников помещенных друг в друга.
– Церхемская пентаграмма? – спросила Грета.
– Эм, возможно.
Встав и подойдя к своему столу, мэдчен Линдер достала бумагу и карандаш. Там она изобразила один восьмиугольник и поверх него второй, оба одного размера, но немного смещенные по отношению друг к другу.