Накопитель Сергей разместил в прикладе, и на полном заряде можно
было сделать выстрелов сто. Моего суточного резерва, как оказалось,
хватало примерно на три полных магазина, и вскоре я с удовольствием
гладил потеплевший от влитой сырой силы артефакт.
- В общем-то, против серьёзного мага - штука бесполезная, но
щиты по второй уровень включительно пробьёт. Ну и целиться надо
тщательно, зона поражения немногим больше обычной пули, -
инструктировал меня Глушаков, когда я, высунув язык, прилаживал
приклад к плечу, целясь в голубое небо прямо за слуховым окном. -
Пробивная способность быстро уменьшается с расстоянием, так что
стреляет метров на триста максимум, но этого за глаза. Готов?
- Готов! - радостно оскалился я.
- Тогда... огонь!
Я резко выжал спуск, жадно наблюдая, как со ствола срываются
оранжевые шарики огня диаметром сантиметра три и бодро уносятся
вдаль. Без какой-либо отдачи и почти беззвучно. Почувствовал, как
по телу бегут, будоража меня, мурашки. Оружие в моих руках было
самое настоящее, крутое, практически плазмоган. Я даже на секунду
пожалел, что слепил самый простой калаш, а не нечто футуристическое
в стиле БФГ.
Вот только, как назло, в этот момент над нашей крышей что-то
прошелестело, и нечто большое и прямоугольное, выскочив словно из
ниоткуда, буквально влетело в рой выпущенных мной огненных
снарядов. Защитный кокон вспыхнул, но, перегруженный множеством
попаданий, почти сразу погас, и я понял, что это ничто иное как
летающий ковёр-самолет.
Задымив, пробитый сразу в десятке мест, он потерял скорость,
медленно накренился и косо, со всё возрастающим воем свистящего в
прорехах воздуха пошёл к земле. Но не это было самым ужасным.
Конкретно мне поплохело от того, что на ковре, в панике цепляясь за
всё подряд, висели представители делегации Кайратского султаната с
тем самым чёрным усачом во главе.
Словно в замедленной съёмке его голова повернулась ко мне. Мы
встретились взглядами, замерев. Он смотрел на меня, а я, продолжая
держать автомат у плеча, на него, машинально провожая стволом их
стремящийся к земле транспорт. А в голове совершенно не было
мыслей. Никаких, одна пустота.
Первым среагировал Глушаков, с матами начиная что-то колдовать
на опережение входящего в неуправляемое пике ковра.
Они встретились у самой земли - ковёр, несущийся практически
отвесно, и заклинание Сергея. Рвануло. Я зажмурил глаза, чтобы не
видеть раскиданных по окрестностям трупов делегации, но Глушаков
устало вздохнул и произнёс всего одно слово, которое вселило в меня
некоторую надежду: